Глупый вопрос. Очень глупый. Разумеется, Эш не понимал.
– И? – вампир криво усмехнулся. – Они ведь просто люди. Их жизни хрупки и скоротечны. Они для нас не более, чем пища. Если бы не ты, то завтра его могла бы сбить машина. А через каких-нибудь двадцать лет он умер бы от ожирения… люди жалкие создания, зефирка. И тебе не стоит их жалеть, ведь ты уже не человек.
Я слышала от Эша это много раз. И по сути, он не сказал мне ничего нового, ведь я прекрасно знала его мировоззрение. Все просто. Вампиры – хищники, а люди – еда. Слабость равняется смерти. Убей сам, или убьют тебя.
Но отчего-то именно сейчас эти слова стали последней каплей.
Мое безразличие треснуло, точно скорлупа яйца, из которого готов проклюнуться цыпленок. А на смену пустоте пришла боль, настолько жгучая и невыносимая, что наша драка и меч в животе показались бы щекоткой на ее фоне.
И только в этот момент я поняла, что та апатия и покорность были не более, чем защитным механизмом, призванным сдержать эту боль. А сейчас, когда она прорвалась наружу, загнать ее обратно казалось невозможным.
Я завыла, точно раненый зверь, а прекратившиеся было слезы хлынули с новой силой. Я знала, что Эш терпеть не мог слезы и на дух не переносил истерики. Но в этот момент мне было так плохо от собственного поступка, что я позабыла обо всем остальном.
Я сжимала кулаки с такой силой, что ногти впаивались в кожу и до крови кусала губы. Но легче от этого не становилось. А может, это просто я не заслуживала облегчения.
Ничего не заслуживала, кроме адских мук, должных стать расплатой за содеянное.
Внезапно сильные руки подхватили меня, вытянув из ванной, а кожи коснулась теплая махровая ткань, пахнущая кондиционером для белья – Эш все-таки завернул меня в полотенце.
Я попыталась вырваться, продолжая не то всхлипывать, не то поскуливать, но Эш лишь крепче прижал меня к себе, не дав этого сделать.
– Хватит, он того не стоит, – проговорил вампир так тихо, что мне и вовсе могло это показаться.
Он не понес меня на кровать, так и продолжая стоять на месте и крепко прижимая к себе.
Спустя какое-то время я перестала вырываться, уткнувшись в грудь Эша и поливая ее слезами.
Наконец, когда всхлипы стихли, уступив место икоте, Эш двинулся с места.
Дошел до постели, осторожно опустил меня на нее, заменив промокшее полотенце теплым одеялом. Затем задумчиво почесал затылок, пробормотав:
– Ну что такое, одни растраты… придется менять дверь.
Стихшая было истерика началась с новой силой.
Позабыв о том, что совсем голая, я подскочила с кровати и бросилась на Эша с кулаками, закричав:
– Дверь? Тебя волнует только дверь? А человека не заменишь! Какой же ты подонок…
Такое поведение было мне совсем несвойственно, но только так я могла избавиться от боли.
Эш легко, как если бы я была человеком, перехватил мои кулаки, а после поцеловал.
А может, он меня укусил – на простой поцелуй это походило мало. Скорее уж вампир впился в мои губы, сминая их, раздвигая языком и цепляя зубами.
В ответ я до крови прикусила Эша, почувствовав во рту солоноватый привкус. Руки сами ухватились за его плечи, оставляя на них глубокие царапины, что почти сразу заживали.
Я хотела вырваться, но Эш держал крепко, продолжая меня целовать. Одной рукой он придерживал мою голову, второй сжимал за талию, и мне оставалось только лишь попытаться причинить ему как можно больше боли.
Наконец силы иссякли, и я безвольно опустила руки. Только тогда Эш отступил.
