– Меня пытались им отравить, – беззлобно ответил Киган, будто рассказывая о каком-то пустяке.
Я, разумеется, последовал его совету, и весьма успешно.
Лето сменилось короткой осенью, выпал снег, долгая северная зима, показавшаяся мне бесконечной, наконец закончилась, дни стали длиннее, и первая трава зазеленела. Я почувствовал, что начинаю привыкать к рабской рутинной жизни.
Я поделился этим наблюдением с Киганом.
– Думать даже не смей, – прошипел он, а его глаза сверкнули из-под длинных волос, словно у безумца. – Мы выберемся, так и знай.
К весне еды стало мало во всей деревне, и наш скудный рабский паёк уменьшился до совсем крохотных размеров. Нам пришлось воровать еду, а иногда приходилось отбирать её у более слабых рабов.
Гаэлы старались пресекать это, избивая нас за малейшие проступки. Избивать меня всегда приходил Доннел, он никак не мог простить мне порезанную руку. Оказывается, я перерубил сухожилия, и после того, как рана зажила, кисть осталась скрюченной. Я втайне радовался, что сделал его калекой.
В начале лета привели новых рабов. Я смотрел в их испуганные обречённые лица и узнавал себя. Никого знакомого среди них я не встретил, поэтому не стал обращать на них внимания.
Как-то раз в деревню приехали гаэлы в богатых одеждах. Я проводил их взглядом, опираясь на мотыгу, и что-то в их виде заставило меня нервничать. Какое-то гадкое предчувствие.
Я вернулся в землянку после рабочего дня, хотел спросить Кигана об этих всадниках, но не обнаружил ни его самого, ни его вещей.
– Ищешь свою голубку? – самодовольно ухмыльнулся Озрик, глядя, как я стою посреди землянки.
Мне так и захотелось разбить ему рожу, но я сдержался.
– Он не пришёл вечером, – произнёс кто-то из рабов, я не увидел в темноте, кто именно.
– Его забрали? – спросил я.
– Кто? – спросили меня в ответ, и я понял, что спрашивать бесполезно. Нужно искать самому.
Я дождался, пока на улице совсем стемнеет и все остальные рабы лягут спать. Нас почти не охраняли, да и зачем? Мы были рабами в чужой стране, где можно ехать несколько дней в любую сторону и никого не встретить. Безлюдные враждебные пустоши.
В землянке было темно, хоть глаз коли, но я по памяти подошёл к двери, стараясь никого не потревожить. Дверь сегодня сторожил Оффа, мальчишка-гаэл. Он был младше меня всего на пару лет, но тогда мне казалось, что между нами целая пропасть.
– Оффа, – шепнул я и тихонько постучал в дверь. – Оффа, открой засов, забыли парашу вынести.
– До утра нюхайте, – ответил Оффа.
Я живо представил, как мои пальцы сжимаются на его шее.
– Оффа, открой, – продолжил я. – Ничего не случится, я вынесу и обратно зайду.
– Нет, нельзя.
– Да не узнает никто, перестань, – настаивал я. – Тут уже дышать нечем.
– Только быстро, – прошипел Оффа, а я скрестил пальцы на удачу.
Тихо скрипнул засов, я помолился всем святым и богам, толкнул дверь и бросился на Оффу. Я повалил его на землю, схватил за шею и душил до тех пор, пока не прошли последние предсмертные судороги. Я до сих пор помню его удивлённые глаза. Я забрал его дубинку, затащил тело в землянку и запер снаружи дверь.
Стояла тёмная безлунная ночь, и я подумал, что именно в такие ночи просыпаются злые духи, а ведьмы выходят на охоту. В хижинах все мирно спали, свет горел только в доме вождя. Туда-то мне и надо.
Я подкрался к дому и заглянул через маленькое окошко. Внутри шла небольшая пирушка, вождь принимал гостей. Гаэлы веселились, глядя, как Киган ап Конайлли, король без королевства, прислуживает за столом вместе с кухонными рабынями. Они его знали, это было видно. Ничем хорошим это не кончится, подумал я. Нужно что-то делать.
