– Что ты собралась сделать? – не выдерживает томления Эшли.
– Ничего особенного, – мрачно отвечает Кэрол, глядя перед собой, но в то же время в никуда, и переминая сплетённые между собой ладони, – просто заставлю его страдать… Я собираюсь посмотреть, как он мучается, и то, как медленно будет вытекать из него жизнь… а когда он окажется на самом краю…
Однако тут она снова замолкает. Было стойкое ощущение, что всё то, о чем она рассказывает, стоит прямо у неё перед глазами, и несмотря на неподвижное лицо, тени эмоций на нем всё-таки проступали, так что было очевидно – она упивается своим видением.
Антуража этой мрачной сцене добавляли звуки фильма, где с остервенением кого-то кромсали…
– А когда он окажется на краю и будет извиваться в предсмертной агонии… – наконец продолжила Кэрол. И, садясь прямо, она стала возвращать до безумия серьёзные глаза на растерянное, побледневшее лицо напарницы: – Я выдавлю остатки жизни из него собственными руками…
После её слов по телу Эшли пробежала нервная дрожь вместе с противным холодком. Она почувствовала, как все темные эмоции Кэрол перекинулись на неё, и это до жути её испугало. Ей казалось, что она поняла, что за дурное предчувствие – что за привкус безумия преследовал её всё это время. И, не выдержав этих, мягко говоря, неприятных ощущений, она выдавила из себя:
– Ты совсем спятила, Кэрол…
Трек: Reflection – Jóhann Jóhannsson
– Господи, я даже забыла, как в них неудобно… – бормочет Кэрол, неуклюже покачиваясь на каблуках.
Вскоре она поднимает взгляд и смотрит на себя через зеркало на внутренней стороне отломанной от шкафа двери, что была надёжно упёрта на тот же шкаф.
– Нет, – продолжает Кэрол. – Это тоже висит – я не могу в нем поехать… – рассуждает она о вечернем платье, которое было велико ей на несколько размеров, и пытается разгладить его слегка дрожащими руками.
– На, попробуй это, – заставляет её обернуться сидящая прямо на незаправленной кровати Эшли. И, достав из принесённого с собой пакета темно-синий сверток ткани, она кидает его Кэрол, а та, невзирая на неудобные туфли на высоком каблуке, ловко ловит его одной рукой. Это оказывается длинное платье с матерчатым, но всё же довольно плотным корсетом.
– Спасибо, – кивает она, разглядывая платье, прежде чем закинуть его на уцелевшую дверцу распахнутого шкафа.
– Хорошо, что я догадалась прихватить свои старые наряды, – снова начинает причитать Эшли. – Так и знала, что тебе даже нечего надеть на такой случай. Вспомни: когда мы с тобой только начинали, ты была вообще в теле, – продолжает, искоса поглядывая, как Кэрол раздевается к ней спиной, – а сейчас… совсем как скелет стала…
Сбросив неудобные туфли и сняв платье через низ, Кэрол вновь уставилась на себя через зеркало, молча соглашаясь с подругой и подмечая про себя каждый недостаток своего тела, пока Эшли, несмотря на свои собственные слова, незаметно скользила взглядом по изгибам в действительности не утратившей привлекательности фигуры.
Но стоило Кэрол закинуть на дверцу шкафа снятое платье и взять с неё другое, как она тут же замечает через отражение подругу, которая сразу отводит глаза, делая вид, словно посмотрела случайно. А Кэрол, ещё пару секунд исступлённо поглядев на неё, спрашивает:
– Сколько уже времени?
Мгновение помедлив, Эшли вскидывает электронные часы на предплечье, отчего экран на них вспыхивает сам.
