– Твою ж мать! – взрывается Кэрол, возвращая его на место.
Она предпринимает ещё несколько попыток закрепить его, но это только больше её распаляет:
– Всё, я его снимаю…
Её нервные пальцы касаются пластмассовой застежки, и раздаётся:
Щелк…
Этот звук, будто сигнал, самим своим фактом привлекает внимание всех присутствующих в салоне.
– Слышь, ты чего творишь? – тут же раздаётся голос командира.
– Иду без него, – она скидывает шлем, и из-под него вываливается копна волос, перетянутая резинкой.
– Думаешь, твои рыжие волосы защитят тебя от пули? – спрашивает Гусь – здоровенный мужик слева от неё.
– Они не рыжие, это медно-каштановый, – для чего-то вставляет Эшли.
– Ааа, – протягивает здоровяк, – ну тогда другой разговор, – он роняет на Эшли строгий взгляд, и та тут же понимает, что зря открыла рот.
– Надень шлем, – уже без ухмылки говорит Джорджи.
– Черта с два, – отвечает она, ощущая, как обжигающий багрянец разливается по её щекам. – Я с ним с большей вероятностью пулю схвачу – он только мешает.
И она отправляет шлем под сидение.
– Да чтоб её, – бубнит командир. – Упёртая, как баран…
– Я тебя последний раз предупреждаю, – говорит Джорджи, сверля её предельно серьёзным взглядом. – Не напялишь обратно, останешься в машине…
– Нет, – бросает она, а от напряжения у неё на лбу даже вена выползает.
– Это бесполезно, – всё же ещё раз встревает Эшли. – Когда она в таком состоянии, её невозможно переубедить…
– Да черт с ней, – рявкает командир и снова отворачивается обратно. – Пусть идёт без шлема. Дырку в башке отхватит – сама будет виновата… – говорит он, вглядываясь сквозь замызганное окно. – К тому же мы почти приехали… Все ждут только нас…
Услышав это, все в кабине напряжённо замолкают, но продолжают изредка поглядывать на Кэрол. И только Джорджи позже подаёт голос:
– Ну даёшь, – он мотнул головой и, вынув изо рта жвачку, приклеил её к низу приклада.
Вскоре машина сбросила скорость, сдала задним ходом, и водитель заглушил мотор.
– Всё! – орет командир. – Шевелите жопами и вон из броневика! Вас это тоже касается, дамочки! – тыкает на них пальцем.
А уже в следующую секунду сам выскакивает из машины.
Задняя дверь бронетранспортера распахивается, и все устремляются в неё.
– Ну что, пошли? – спрашивает Эшли, когда в салоне кроме них никого не остаётся.
– Пошли, – кивает Кэрол.
В следующее мгновение девушки с оружием наперевес спрыгивают с порога задней части броневика, после чего автоматическая дверь за ними начинает закрываться, а роботизированный пулемет на крыше, загруженный резиновыми патронами под завязку, будто просыпается и переходит в режим «Контроля толпы».
– Так и как тебе ребята? – спрашивает Эшли, спеша за остальными.
– Как и все солдафоны – лишь бы повыпендриваться и стволами потрясти, – недовольно произносит Кэрол и мельком окидывает взглядом длиннющую улицу, на которой она оказалась. – Вот только даже им я бы не стала доверять…
Вокруг неё был центр самого обычного района, так сказать, классического гетто, выглядевшего так, будто только вчера здесь закончилась война.
Повсюду мусор, битые стекла, на стенах зданий копоть от пожаров, граффити, другие следы вандализма, разобранные и сгоревшие дотла машины вдоль проезжих частей. И несмотря на утреннюю тишину и внимательные, но безразличные взгляды местных обитателей, наблюдающих за происходящим мимоходом и из окон бесчисленных домов, правда заключалась в том, что здесь война никогда не прекращалась. Людей даже не удивляли пять здоровенных бронетранспортёров, припаркованных прямо на плешивом газоне возле самой обычной высотки с социальным жильём, примерно этажей в шестьдесят…
