6.38.15 Муравьи, лигры и Андерс де’Фарей, министр просвещения
Вера стояла перед зеркалом в новом платье, с восхищением думая о том, как продуктивна бывает радостная злость. Портниха выложилась на двести процентов, Вера редко могла сказать, что сама бы не придумала лучше, но это был один из таких особых случаев. Платье село по фигуре идеально, при этом не мешая двигаться, скромное декольте смотрелось как рамка, повторяя нижнюю линию колье. Но больше всего Вере понравилось то, что кружево заменили на бордово-чёрное, его было ровно столько, сколько нужно, и оно гладко лежало на ткани, а не топорщилось во все стороны раздражающими перьями.
«Я буду выглядеть жутко необычно. Превосходно.»
Лайнис ждала в соседней комнате в таком же платье, на случай, если Вере что-то не понравится, и надо будет переделывать, но Вере понравилось всё. Послеполуночные платья у всех дам были поскромнее, чем вечерние, Вера наконец-то перестала мучиться с объёмной юбкой, и настроение её поднялось под потолок. Она выразила швеям восхищение их работой, облила удачей всех девушек, и вышла к министру, готовая к новым подвигам. Он стоял у подоконника и читал очередные наскоро сшитые бумаги, выглядел скорее довольным, а подняв глаза на Веру, расцвёл окончательно. Хотел что-то сказать, но не стал, потом нахмурился и всё-таки сказал:
— Очень...
— Господин? — из-за поворота вышел официант, с извиняющимся видом посмотрел на Веру, сунул министру новую пачку бумаг, и ушёл. Министр быстро их пролистал, махнул рукой и улыбнулся Вере с весёлой злостью:
— Я научусь. Это не сложно, просто надо потренироваться.
Она рассмеялась, взяла его под руку, и они пошли обратно в игральный зал. По дороге министр изобретал всё новые способы обмануть проклятие, но ничего не получалось, его постоянно перебивали, он смеялся и ругался, это было так весело, что в зал они вошли в очень приподнятом настроении, сразу привлекая внимание. К ним подошёл Вильям, министр проводил их до бара, где усадил Веру удобно, заказал ей вина, а себе — «как обычно», перекинулся парой фраз со всеми мужчинами у стойки, умудрившись тонко подстебнуть каждого, и поднять общий уровень раздражения в толпе вдвое, и весь довольный ушёл играть за центральный стол, вызвав там ажиотаж своим появлением.
Вера не могла перестать на него смотреть, даже рассеянно поднесла к губам бокал, в последний момент вспомнив, что пить нельзя, опустила глаза, глядя на узор на перчатке, а сама пытаясь вытащить себя из-под магнетического влияния министра Шена. Вроде бы, получилось, чувства обратились наружу, чтобы не копаться внутри, и тут же наткнулись на яркие островки злости, зависти и раздражения, совсем рядом. Она посмотрела на Вильяма, чтобы не смотреть на самый яркий остров злости, и боковым зрением увидела, что почти все мужчины вокруг смотрят в спину министру Шену.
«Он влияет так не только на меня, какое облегчение.»
Самый злой из мужчин почувствовал Верин взгляд, посмотрел на неё, и недовольно поджал губы:
— При всём уважении, госпожа Вероника, но выбирать фаворитов вы не умеете.
Она невинно улыбнулась и захлопала глазами:
— Да ладно, он такой милый.
