Кровь ворона - страница 27

– Это какая? – забыв про рану, сел на полке Олег. – Та самая?

– Она, – согласно кивнул волхв.

– Та самая, что Явь от Нави отделяет?

– Да.

– Через которую Калинов мост перекинут?

– Да, ведун, она самая, – в третий раз подтвердил Радша. – От нее-то, от силы Мариной, от нави близкой нежить свою силу злобную и черпает.

– Но этого не может быть! – замотал головой Середин. – Огненная река смоляная Смородина, через которую Калинов мост узкий, каменный перекинут, без ограды, без перил… Она… Она ведь… – Он вскинул руки к небу: – Она ведь там! Там, куда жаворонки души людские уносят, где бескрайнее царство прекрасной Мары раскинуто.

– То мне неведомо, ведун, – поджал губы старик. – Нет у меня той власти, что у великого Вельмеся, волхва князя Черного, имелась. Может статься, он реку Смородину с небес на землю опустил. Может, земли близкие ввысь вскинул. Однако же появилась по велению князя река Смородина в здешних местах. Оттого меж нами и Рязанью селений почитай что и нет. Там она где-то. Путь к ней заговорен словами тайными, заклятиями страшными. Охраняют ее твари жуткие, огнедышащие, безжалостные. Кого заговоры не остановят, того звери сии пожрут. Кто со зверями справится, тому в смоле речной гореть. Кого смола не спалит – того мост острый, что сталь булатная, пополам разрежет…

– Я помню, каков он, Калинов мост, – откинулся обратно на шкуру Олег. – Вот только зачем волхву великому страшное место сие на землю русскую помещать?

– А разве не слышал ты сей молвы, ведун? – удивился Радша. – Про князя Черного, злых хазар и мудрого волхва, великого Вельмеся?

– Расскажи, – попросил Олег, – сделай милость.

– Давно это было, ведун, – словно вспоминая, возвел глаза к потолку старик. – Сказывают, не было на здешних землях достойного князя, и оттого считали их своими дикие злобные хазары. А для доказательства власти своей, что ни год, объезжал кто-то из воевод хазарского кагана земли здешние да собирал с кого дань, с кого подарки, с кого откуп, а кого и просто грабил не жалеючи. Детей, девок красных в полон гнал, а мужей, что к совести взывать пытались, и вовсе ако скот резал. И так привыкли хазары на землях русских бесчинствовать, что выезжали сюда, как на легкую охоту. Не токмо с ратью, а и с гаремами своими, беками придворными, татрами дорогими, посудой дорогой. Украшенные все, богатые, да еще и с казной на случай прихотей каких, коли с русских данников собрать много не случится. А в те времена пришел в южные края отважный князь Черный – порядок на Руси навести. Было это чуть не полтораста лет тому назад, а может, и более. Пришел, город новый основал, столицу свою, кою так и нарек: Чернигов. А опосля с дружиной своей отправился земли окрестные рядить. Аккурат по тому времени направил свои стопы в пределы наши каган-бек именем Манасия. С ратями, с придворными своими, танцовщицами, рабами многими и ценностями великими. Грабил он селения окрестные, а сам роскошью своей наслаждался, сластями и винами, да новыми невольницами. Немало из-за него слез пролили люди русские, жены с матерями, немало он душегубством своим даней и откупов набрал. Да токмо не привел ему Сварог-батюшка назад к кагану вернуться, встретил он на узкой дороженьке дружину князя Черного. А как у нас испокон веку с татями положено поступать, ведун? Вот и взялись князь да богатыри его за мечи вострые, и принялись крушить душегубов хазарских за ради дела отчего, покоя землицы родимой. Четыре дня, сказывали, рубили они погань хазарскую, да еще три ноченьки. Истомилися, все мечи иступили, но покончили и с каган-беком Манасием, и со всеми его ратями до последнего скотника. Увидел князь Черный добычу богатую, богаче которой и не бывало еще, услышал слова благодарственные от невольников, что свет свободы увидели, за долю свою успокоились. Но не возрадовался князь, а опечалился. Помыслил о том, сколько еще слабых и обездоленных в неволе хазарской томится, сколько матерей по детям своим слезы льют. И порешил он идти на хазар, в самое их логовище и резать нещадно, пока не останется поганого злобного племени, ни одно жалкое семя. А добычу свою великую, несчитанную, дабы с собою не везти, повелел волхву своему, Вельмесю, заговорить страшным словом чародейским, запереть засовами колдовскими, отгородить заклятьями неодолимыми. Так и появилась в здешних землях река Смородина. Вельмесь ее сюда привел, дабы добычу княжескую от рук жадных отгородить. Вот она, память и беда наша, ведун. Добыча княжеская, сокровище хазарское. И название селения нашего – Чернава – от того идет, что сокровища князя Черного поблизости схоронены.