– Что происходит?
– Я не знаю, – ответил Квидера. – Входные двери открыты, внутри собака скулит, на крыльце газеты за три дня, почтовый ящик переполнен. Что-то тут не так.
– Давай посмотрим, – сказал Макулитис.
Квидера тихонько открыл входные двери и жестом приказал Макулитису их придержать. Толкнул вторые двери и заглянул внутрь. Небольшая прихожая, две лестницы – на первый этаж дома и в подвал. Выскочил маленький пудель и облаял их. Квидера, держась за пистолет, вошел в прихожую и махнул Макулитису – следуй за мной.
– Боже правый…
Макулитис из-за спины Квидеры смотрел сквозь кованые перила в гостиную и видел лежащее на спине тело мужчины в брюках и носках, лицо и живот страшно распухли, голову и грудь покрывает корка засохшей крови, уже началось разложение. На фольгированных обоях наверху лестницы большие пятна крови. На полу рядом с телом пропитанная кровью диванная подушка. Полицейские остановились, ощутив гнилостный запах смерти, постепенного разложения.
– Господи, еще один!
В холле справа – тело женщины, тоже на спине, светлые волосы окровавлены, халат расстегнут, ночная рубашка задрана до талии, трусы спущены до колен.
Аккуратно вышли из дома. Макулитис, чья машина была ближе, позвонил диспетчеру: двойное убийство или, возможно, двойное самоубийство, нужна группа следователей и криминалистов.
Значит, Квидера был прав, подумала диспетчер, помощь ему действительно требовалась.
Немного после пяти Рэймонд Роуз, ветеран, открытый и спокойный брюнет с черными висячими усами, прослуживший в Департаменте полиции Элк-Гроув-Виллидж восемь лет, возвращался на свое рабочее место из прокуратуры штата в Найлсе, еще одном западном пригороде Чикаго.
Большинство уголовных дел Элк-Гроув вел этот офис, и большинство подозреваемых, которым предъявляли официальные обвинения, привлекались к ответственности в одном из отделов здания суда Найлса.
Ранее в тот же день Роуз повез в Найлс полицейского-новичка Гэри Кино, познакомил его со всем и провел через процедуру получения ордера на обыск. Это был первый день возвращения Роуза к исполнению обычных обязанностей после пятимесячного участия в тайной операции по борьбе с наркотиками, проводимой несколькими ведомствами. Многие считали Роуза крутым, хотя на самом деле он был хладнокровен, компетентен и внимателен. Сын полицейского, он был безоговорочно предан правоохранительным органам.
– Рэй, езжай на Брэнтвуд, 55, прямо сейчас, – Рэя Роуза вызывал по рации заместитель начальника полиции Уильям Конке.
– Понял, – ответил Роуз. – Что происходит?
– Просто езжай, – оборвав его, повторил Конке.
Роуз добрался за семь минут. На месте уже были три патрульные машины. Квидера и Макулитис стояли между своими машинами и проезжей частью. У крыльца был заместитель начальника полиции Конке с лейтенантом Фредом Энгельбрехтом, командиром смены, и еще один следователь в штатском, Джон Ландерс. Подъехал репортер из «Элк-Гроув геральд», начали собираться соседи.
– У нас внутри мертвые мужчина и женщина. Рэй, ты за главного, – сказал Конке. – Патрульные говорят, что картина жуткая. Повсюду кровь. Там был маленький пудель, мы его вытащили.
– Хорошо. Готовы войти? – спросил Роуз.
– Да.
Ничего похожего Рэю Роузу и Джону Ландерсу никогда прежде видеть не доводилось. Это была картина кровавой бойни.
Лежащее на спине в гостиной на верхнем, основном, уровне дома тело мужчины впоследствии было опознано как Фрэнк Коломбо. Тело в клетчатых слаксах, белой футболке и носках, без обуви. Футболка сверху и внизу справа пропитана уже разлагающейся кровью. Кровь также покрывает лицо мужчины. Раны на виду: две почти черные полосы поперек горла и несколько глубоких рваных ран прямоугольной формы, проникающих в череп на пять сантиметров или глубже. Вокруг тела множество осколков стекла. Часть стекол зеленая, часть прозрачная. Рядом лежит абажур, расколотый и окровавленный.
