Когда Клейн, наконец, вытащил меня на поверхность, я охнула, стараясь вдохнуть хотя бы каплю чистого воздуха. Но вместо этого мои глаза встретились с насмешливыми взглядами, полными удовольствия от моего унижения.
Элли, стоявшая рядом, смеялась, её смех был как острые лезвия, ранящие меня снова и снова.
– Еще, – произнесла она с наслаждением, будто это было любимое развлечение. – Она недостаточно помыла унитаз.
– Как скажешь, – отозвался Клейн, его улыбка была холодной, как ледяной ветер.
Когда Клейн снова потянул меня к унитазу, его руки, грубо сжимавшие мои волосы, оставили на коже болезненные следы. Я готовилась к погружению, зная, что каждая секунда под водой будет пыткой, но в тот момент, когда я оказалась под поверхностью, страх сменился на нечто другое – ярость. Вода плескалась вокруг, унося с собой мой крик, но в ушах стоял только гул. Я понимала, что в этот миг я теряю нечто важное – часть себя.
Я думала о том, как легко было бы просто сдаться. Но в сердце горела искра. Каждый раз, когда Клейн поднимал меня на поверхность, на мгновение я надеялась, что это уже конец, но его усмешка всегда заставляла моё сердце биться быстрее. Он наслаждался моей слабостью, и это разжигало во мне ненависть.
– Посмотрите на её лицо, – говорил он своим друзьям, они хохотали, как стая хищных птиц.
Я видела, как свет от единственной лампочки в туалете отражается на их лицах, и этот свет казался мне холодным и зловещим как луна в безлунную ночь. Я знала, что это безумие когда-нибудь закончится, но не знала, как долго мне еще терпеть.
– Она недостаточно помыла унитаз, – снова скомандовала Элли и меня снова потянули вниз.
Я почувствовала, как к моим щекам прилипли капли грязной воды, как я пытаюсь вдохнуть, но вместо этого лишь задыхаюсь от смрадного запаха. Каждый раз, когда меня поднимали, мир вокруг терялся в тумане. Я не могла дышать, не могла думать и единственным желанием было вырваться на свободу.
– Думаю, она достаточно помыла туалет, – с презрением произнесла Мира, скрестив руки на груди.
Её слова пронзали меня, как острый нож, а смех её друзей эхом отзывался в моём сознании. Я чувствовала, как Клейн, ухватившись за меня, резко швырнул на пол. В тот момент, когда я отлетела, мир вокруг меня рассыпался в мозаичную картину тьмы и боли. Затылок ударился об угол деревянной кабинки, и, казалось, что время остановилось.
– Пойдемте, пока не закончились занятия, – вдруг забеспокоился Рэм, бросая на меня презрительный взгляд.
Они вышли, оставив меня в этой зловонной клоаке, где мои мысли путались, а чувства оставались только в глубоком отчаянии. Я обессиленная, безжизненная, села на сырой пол, пронизывающий мои ноги холодом. Колени были в крови – я не могла понять, это мои раны или же следы, оставленные другими, как напоминание о том, что я лишь жертва.
Прижав колени к груди, я тихо заплакала, слёзы, смешиваясь с грязной водой и проступающей кровью на израненном лице, оставляли за собой следы, как напоминание о том, что даже в самом мрачном месте есть место для эмоций. Я была в ловушке своего сознания, и когда прозвенел звонок, который сигнализировал о конце очередного урока, я так и не сдвинулась с места.
В этот момент в туалет зашла девочка, старше меня на пару лет. Она замерла, увидев меня в таком состоянии, и, выпустив испуганный вскрик, сбежала прочь. Я осталась одна в темноте и тени. Я знала, что никто не придет чтобы помочь. Я оставалась только со своими мыслями, терзаниями и бездонной тьмой, которая, казалось, поглощала всё вокруг.
