Галахов, как услыхал новость, обрадовался, по плечу изволил похлопать:
– Молодец, доложу о твоей работе самому государю императору, а ты сам вручи герцогу. И можешь отпуск свой продолжить, поезжай в Москву. Там одни гулены живут. Да, за службу царю и Отечеству получишь двухмесячное жалованье.
– Так нас двое…
– Тогда каждому по месячному окладу! Сервиз доставь послу. Я его предупрежу.
Вышел из обер-полицмейстерского кабинета Путилин, сплюнул на паркет, поговорку вспомнил: «Нужен сыщик – Иван Уколыч, дело сделал – последний сволочь!» И вдруг его словно обдало холодным потом.
– Что же я наделал? Как теперь выкрутиться? – простонал и опрометью к Шерстобитову бросился.
Еще с порога кричит:
– Собирай вещи, теперь уж точно Сибири не миновать!
– То есть?
– У французов сервиз был пользованный, зубами ободранный, а наш новый. Вот посол и догадается, что мы его дурим.
– А ему не все равно, лишь бы добро свое вернуть: что тот сервиз, что этот?
– Совсем нет! Настоящий сервиз – подарок императора. В этом вся сила. Что делать?
Крепко сыщики задумались. Вдруг Путилин закричал:
– Ура, придумал! Лови извозчика, везем сервиз этот чертов в пожарное депо.
– Зачем? – изумился Шерстобитов.
– Сам догадайся!
Шерстобитов вдруг дико захохотал, обнял с восхищением друга:
– Ну, Иван Дмитриевич, ты – голова!
* * *
Погрузили в коляску ящики с сервизом и отправились к пожарным. По дороге у знакомого лавочника в кредит выпивки и закуски набрали.
– К нам полиция, да не с пустыми руками! – обрадовались укротители огненной стихии. – Почему не погулять, да еще с богатого сервиза?
Всю ночь гудели, только Господа молили:
– Чтоб нынче возгораний не случилось!
Господь молитвам внял. К утру, разглядывая сервиз, Путилин с удовлетворением произнес:
– Ну вот, ободрали в самый раз! Можно к герцогу везти… Вы нас прямо-таки с края пропасти вытащили. Век не забудем.
Пожарные похохатывают:
– И вам сердечное мерси! Почаще так заезжайте.
Прямо от пожарных сыщики поехали к герцогу, сервиз повезли.
Там их как дорогих родственников встречают. Герцог благодарит, герцогиня вся расцвела:
– Какая прелесть! Теперь императора мы достойно встретим.
Вошел камердинер. Вперился взглядом в серебро – не оторвать, от радости, видать, малость свихнулся.
Герцог галантно скалит зубы:
– Поздравляю с успешным завершением дела!
А Путилин очень зол был на посольских, твердо знал: вор среди прислуги находится. Вот он громогласно и заявляет:
– Дело в самом разгаре! Еще кое-кому придется наручники надеть…
Герцог удивленно глаза округлил, а камердинер проводил сыщиков до парадного подъезда.
…Утром, когда Путилин ел яичницу с ветчиной, прикатил от Галахова вестовой, командует:
– Их превосходительство вас срочно к себе требуют! Собирайтесь.
Поперхнулся Путилин, почуяло сердце недоброе.
– А зачем я понадобился?
– Там узнаете! Извольте поторопиться. Приказано – срочно.
Покойник
Как увидал Галахов Путилина, так и схватил его за грудки, трясет со страшной силой и ругается:
– Аферисты, жулье, мать вашу!.. Что ж вы меня перед государем осрамили? Да я вас… да я вам… Зачем другой сервиз подсунули?
Путилин пытается сообразить, что к чему, но про себя решил: «Пойду в несознанку! Признаваться только дураки торопятся!» Отвечает:
– Ваше превосходительство, не понимаю, о чем речь!
Топает ногами генерал:
– Не валяй дурака! – Повернулся к адъютанту, говорит: – Оставьте нас вдвоем. – Попил воды, немного успокоился. Предложил: – Садись, надо думать, как нам всем выкрутиться. Ты вчера привез сервиз и сказал при всех посольских, что кому-то из них еще будешь наручники надевать. Угрозу услыхал камердинер, да и сервиз увидал. Вот он, дурак, и решил, что воровство разоблачили. Побежал к себе в комнату, закрыл дверь и повесился.
