Повествование этой страницы из моей жизни начнётся с того, как мы с ребятами ехали в поезде за покупкой новых зимних вещей. Мы были большой, веселой и шумной компанией. Ехали почти все ребята из нашей банды. Я, Тимурик, Андрюха с Кубагушем, Марсик и Владян. Некоторые ребята помладше нас тоже в силу обстоятельств не смогли поехать с нами, но дали нам информацию о том какие вещи и какого размера им требовались. Поезд отправлялся с вокзала пол шестого утра, и чтобы успеть на поезд, мы решили даже не ложится спать, а просто под утро взять, да и припереться на вокзал. Сказано сделано.
На перроне было очень холодно, утренний мороз резал щеки, как будто в нас летели мелкие осколки стекла. А порывистый ветер продувал наши куртки насквозь, погружая наши тела в судорожную, припадочную дрожь. На перроне все было белое от снега и пурги. На общем фоне только чернели рельсы. Из-за того, что глаза почти невозможно было открыть, вся картинка превращалась в одно сплошное белое пятно. Мы достаточно быстро сообразили, что лучше всего будет встать в полукруг спиной к пробирающему до костей ветру. Итак, минут пятнадцать как мы уже стояли на перроне, дорога ожидалась быть долгой, и чтобы не скучать, Кубагуш прихватил с собой гитару, Владян взял баллон пивка для согрева. Мы обычно пили Жигулевское – на пиво по солиднее у нас не хватало денег.
«Погода – гавно!», – сказал Кубагуш, пытаясь перекричать ветер, передавая мне баллон пива.
«Гавно!», – подтвердил я и сделав большой глоток для согрева и передал её Владяну, стоявшему справа от меня.
Он в свою очередь не сразу взял в руки бутылку, а после того, как я помахал ей у него перед лицом, только тогда он отвлёкся от общения с кем-то через телефон. Я попытался краем глаза незаметно рассмотреть, что происходит на его экране, потому что Владян сроду ни с кем так упорно не переписывался, а тут вдруг начал, но какой там – из-за снега, летящего в глаза совсем ничего не увидишь.
«Б…я, как холодно!», – простучал зубами Марсик, обхватив обоими руками свою чёрную тоненькую ветровку.
Дело ещё осложнялось тем, что мы были в осенних курточках, кто-то в ветровке, под низ которых мы напялили все тёплые свитера, которые у нас были, но это было как мертвому припарка. Все равно мы закоченели от холода. Неспешно, как человек встающий рано утром с кровати и окунающий своё бренное тело и сознание в говнище будничных проблем, из-за спины к нам подкатил поезд. Из-за шума ветра мы даже и не заметили, как он к нам подкрался, до того момента как он не издал чудовищный гудок прямо у нас за спиной. Мы все разом вздрогнули, Кубагуш поперхнулся пивом. С нашей стороны в адрес машиниста посыпался отборный девятиэтажный русский фольклор народного творчества.
Народу в вагоне было не много – мы ехали очень рано – с первой электричкой. Колеса стучали в такт матерной песни, которую Кубагуш напевал со мной в пол голоса, все весело подпевали нам, и только Владян уткнулся в свой старый сотовый, который выглядел так, как будто он с ним войну прошёл и усердно переписывался с кем-то. Я особо не лез к ребятам с расспросами про личное, хотя в общем-то никто ничего не скрывал, все мы были как одна семья. Если кто-то из них не рассказывает про что-то – значит на это есть весомые причины. Мы сидели на самом первом месте в вагоне, то есть как зашёл в вагон и сразу направо. Отвлекшись на секунду от матерных песен, я обернулся через плечо и осмотрел пассажиров в вагоне. В вагоне было не много народу: через несколько сидений от нас сидели две женщины, склонив головы друг к другу и крепко спали, на противоположной от них стороне сидела молодая парочка и смотрела какой-то фильм на дорогущем смартфоне.
