– Драматично! И давно короли грешат театром? – равнодушно хмыкает ведьма. Будто бы ей каждый день подобным варварским способом блокировали проход.
– Молчать! – глухо рычит Видар.
В сапфировых огнях полыхает ярость.
– Я могу стоять так вечность. Как раз её у нас – хоть отбавляй, – кокетливо ведёт плечиком она.
– А я могу лишать тебя головы… всю эту вечность. – Лицо серьёзно, непроницаемо, зло и яростно. – Твоё поведение не подобаемо, маржанка. – Последнее слово он буквально выплевывает. – Поверь, никакая протекция не спасёт тебя от моего гнева. Когда Карателем выступает Целитель – никто и знать не знает о наказаниях.
– Как много в этом теле самолюбия и властолюбия. Наверное, мамочка и папочка с детства натаскивали Ваше Величество к престолу?
Она бьёт наугад, но попадает точно в цель. Взгляд короля темнеет. Пелена слепой ярости захватывает радужки.
– А твои, видно, скинули тебя с шахматной доски, раз ты так озлоблено реагируешь. Семья отказалась от тебя сразу же, как узнала о колдовском даре? – его губы растягиваются в дьявольской улыбке. Бьёт, полагаясь на холодный расчёт и сведения о ней. – Я превращу твою жизнь в сущее пекло здесь, если откажешься принимать здешние традиции и правила.
– Ты много слышал обо мне, Альвийский Король? – безобидный титул из её уст становится синонимичным с «долбанный альв».
– Вы.
Ещё немного, и он впечатает её в стену, да так, что та зайдётся трещинами.
Даже не моргает. Не сводит разноцветных глаз с чарующей голубизны. Только электрические разряды парализуют участки мозга.
– Там, где я была, таких, как ты, подвешивали на цепи, вводя крюки глубоко в плоть и причиняли столько боли, сколько не в силах выдержать даже сам Пандемоний. Ты хочешь припугнуть меня ударом кулака? Топни ножкой – успех будет равносильным, – усмехается Эсфирь, гордо вздергивая подбородок.
– Тогда ты должна знать: я лично терзал подвешенных на крюки, – смакуя каждое слово произносит Видар. – Мне топнуть ножкой?
Король резко разворачивается, отходя на несколько метров от ведьмы. Она сглатывает слюну.
– В этом крыле – королевские покои. – Не даёт и слова ей сказать. – Внешне сохранены альвийские традиции, но внутри каждая комната отделана по желанию знати: кто-то сохранил старое, кто-то преобразовал покои в комнаты на человеческий лад, у кого-то смешение стилей.
Эсфирь недобро сверкает глазами, следуя за королём. Последнее слово всё равно будет за ней. Всегда.
– За этой дверью – мои покои. Лишний раз не напоминай о себе. О визитах предупреждать. Всегда обращаться на «Вы».
«Как бы сказал Паскаль: «Демон с два!», – недобро ухмыляется Эсфирь, осматривая альвийский интерьер.
Витиеватые светильники, огромные арки без окон, множество зелени, обилие света и разноцветных витражей – от красок уже кружилась голова.
Единственным местом, где непривыкшие глаза могли отдохнуть, как назло был тёмно-изумрудный королевский камзол.
– Здесь твои покои. Герцогиня Кристайн лично занималась интерьером, ей стоит выразить благодарность.
В его глазах мерцает огонь задора. Конечно, герцогиня Кристайн упала бы в обморок от такого заявления, но Видару до мальчишеского интереса хотелось увидеть реакцию ведьмы.
«Ты упал что ли откуда-то, долбанный альв?» – Эсфирь ошеломленно моргает.
– Мне послать ей извинения голубиной почтой или я могу воспользоваться своими воронами? – учтиво спрашивает она, разворачиваясь спиной к двери.
