– говорили они. Но сегодняшняя спортивная встреча тянулась, как какой-то странный сон, и с терпением у меня явно была напряженка. Я хотела только одного – чтобы все скорее закончилось.
Кстати, встречу хотели отменить, поскольку прошла всего лишь неделя после пожара. Все это время я была так возбуждена, словно мама сообщила мне о том, что церковь горит, не несколько дней назад, а несколько минут. Я не могла спать, поскольку продолжала видеть пламя и дым над церковью, и боялась закрыть глаза, чтобы не увидеть еще более страшные призраки.
Поскольку я была тренером, то имела право принимать решение по поводу проведения сегодняшних соревнований между нашими «Пиратами» и «Акулами» – командой из Джексонвилля. Я голосовала за отмену этой встречи. Я сказала Бену, являвшемуся тренером команды Энди, что сейчас просто бестактно проводить ее. Бен также не горел желанием устраивать эти соревнования. У него все еще не зажила глубокая рана на лбу, голова была забинтована, и к тому же он принимал обезболивающие.
В команде Бена была одна девочка, побывавшая в ожоговом центре, и ее родители настаивали, чтобы мы провели соревнования. «Дети нуждаются в них, – сказала ее мать. – Они нуждаются в возвращении к обычной жизни». Они уговорили Бена, и мне пришлось согласиться.
Раздался свисток, и дети рванулись вперед, яростно колотя по воде руками. Обычно такие действия вызывали смех зрителей, но или сегодня было меньше смешливых, или я не слышала смех из-за тумана в голове. Я криками подбадривала своих малышей, не особенно вдумываясь в то, что кричу.
Я все-таки провела эти соревнования, причем мои дети проиграли все заплывы, но мне было все равно. Я обняла каждое холодное мокрое тельце, когда они вылезли из воды, и сказала, что они были великолепны. Какое счастье, что все уже закончилось. Натянув шорты поверх купального костюма, я направилась к трибунам и, заметив там маму, подошла к ней и села рядом.
– Ты так хорошо обращаешься с детьми, – сказала она. – Приятно смотреть.
– Спасибо.
Я стала искать глазами Энди. В команде он был гораздо меньше своих ровесников, поэтому я сразу нашла его. Он быстро говорил что-то двум мальчикам, которые почти не обращали на него внимания. Я увидела, как Бен положил руку на плечо Энди и повел его к краю бассейна.
Ожоги на руке Энди почти зажили. Я смотрела на него, стоящего в строю вместе с другими школьниками. Возможно, я испытывала бы жалость к нему, если бы не знала о его прекрасных способностях. Его маленький рост всегда вводил в заблуждение другие команды. Но это были девяносто фунтов мускулов. У него была астма, но, поскольку он перед соревнованиями воспользовался ингалятором, никто не заметил этого. Я смотрела на него, стоящего у края бассейна, пригнувшегося и готового вырваться вперед, как черт из табакерки. Бен называл его секретным оружием своей команды. Я улыбнулась, глядя, как Энди вытянулся в ожидании свистка. Рядом напряженно смотрела соревнования моя мама. Мы обе затаили дыхание.
Свист длился почти секунду, но Энди, казалось, устремился вперед после первой наносекунды. Он летел как пуля, выпущенная из ружья. В воде его руки и ноги работали как отлаженный механизм. Мне всегда казалось, что он обладал более острым слухом, чем другие дети, и слышал начало свиста раньше, чем они. Мама рассказала мне о рефлексе Моро, о том, что его имеют маленькие дети, но с возрастом он исчезает. Однако дети с внутриутробным алкогольным синдромом иногда сохраняют его даже в подростковом возрасте. У Энди он имелся до сих пор. И в бассейне этот рефлекс был очень кстати.
