– Это напоминает скачку, – первая фраза с момента, как они слились, принадлежала девушке.
– Потом будешь краснеть в седле, вспоминая этот момент, – усмехнулся он, позволив Стефани вести. Она улыбнулась, не поверив, что так и будет.
Нет ничего более трогательного и страстного, чем внемлющие друг другу возлюбленные. И они понимали это. Потому не торопились, медлили, подавали невербальные знаки и сгорали в буйстве любовного пожара.
Искушение заснуть в обнимку было высоко, но тогда всё таинство ночной встречи упадет под копыта лошади. Поэтому, лежа нагишом в кровати, они болтали о всяких мелочах. Оба жались друг к дружке, беря и отдавая тепло своих тел. Они смеялись, делились нелепыми ситуациями и просто болтали. А когда наступали моменты молчания, то их объятия становились крепче.
Не прозвучало ни одного слова о любви, кроме тех случайных фраз брошенных во время близости. Счастье казалось им таким же хрупким, как горный хрусталь. Неумелое слово, как и неловкое движение, рушит всё. Никто из них не умел красиво изъяснятся, а портить такую чудесную ночь не хотелось.
Водя пальцем вдоль шрамов на груди мужчины, Стефани неожиданно задала вопрос, который показался ей вполне уместным:
– Сколько у тебя было любовниц?
Не теряя улыбки, Эдриан вскинул брови.
– Зачем это тебе? – вопрос ничуть не обидел его. Скорее, он переживал, что ответ расстроит девушку.
– Хочу знать, как ты научился всему… – девичьи щеки покрыл яркий румянец, – этому… Тому, что ты умеешь, – она дрожащей рукой коснулась на мужского подбородка.
– Стефани, я начал жить в столице самостоятельно в общежитии при Академии права, когда мне стукнуло пятнадцать. Как ты думаешь?
Девушка призадумалась, прикидывая в уме количество ночей за все эти годы. Потом хорошенько взглянула на мужчину, точно в первый раз оценивала его внешность. Вспомнила о харизме.
– У тебя было много женщин, – выдохнула она.
– Ну… А как ты думаешь? Сколько? – «Лучший способ правильно ответить женщине на компрометирующий вопрос, позволить произнести его самой», – вспомнил Эдриан фразу отца, которую тут ненароком обронил после ссоры с матерью.
Стефани оживилась. Сев на кровати и прикрыв грудь покрывалом, она уставилась в потолок, словно там кто-то нацарапал число.
– Тридцать?
Мужчина прыснул.
– Пятьдесят? – девушку ужаснуло, что любовниц может быть так много.
– Да вы мне льстите, мадемуазель, – рассмеялся он. – Чтобы научиться ласкам хватит и одной.
Эдриан вспомнил ту, от которой многому научился. Она была старше, владела салоном, куда приглашала юношей из Академии, и проводила вечера увеселений. Она поистине любила то, чем занималась, а её советы и знания оказались невероятно полезными в первую ночь со Стефани.
– Всего одна? – удивилась Стефани, а мужчина смотрел в смущенной девичье лицо и думал, что дьявол разбери это женщин. Никогда не угадаешь их реакцию. Приписала ему с десяток любовниц и тут же удивилась, что только одна.
– Скажем так, не больше десяти, – он прочистил горло. – Почему тебя это волнует?
– Ну… – она замялась.
Стефани не привыкла к тому, что она что-то не умеет. Не любила оказываться худшей. Но возникшая во время близости неуклюжесть и незнание собственных желаний, ощущений смущало девушку. Как и то, что партию вел он. А людям свойственно сравнивать.
– Я ведь… ну… ничего толком не умею, – она опустила взгляд перед собой. Придерживая покрывало одной рукой, второй принялась водить по простыни, рисуя пальцем витиеватые узоры. – Просто я привыкла, что… что-то знаю. Могу. А тут…
