— Нет.
— Почему?
— По-моему, на сегодня достаточно личных вопросов, — замечаю я. — Забыл, что про них говорила?
— Надеялся, ты сама забыла, — усмехается Кирилл. — Ладно, раз так, перейдем к делу. Рассказывай, что узнала.
— А вот с этим туго, — кратко пересказываю все, что услышала от отца. И рассуждаю: — Итак, убийца или из живущих в поселке. Или из совсем близких. Тех, кто был на пикнике. Есть еще третий вариант — самый сложный. Если он посторонний, то проявил завидную предусмотрительность. Пробрался в поселок незамеченным и так же ушел. Не понимаю, зачем такие сложности? Разве не проще было столкнуться с Юрой где-нибудь в городе? А здесь в любой момент их могли застать.
— А если его поджимало время?
— Да, это единственное разумное объяснение, — соглашаюсь и продолжаю: — Телефон Юры он бросил недалеко, но портмоне забрал. Или там было что-то важное. Или просто хотел изобразить ограбление. Орудие убийства — тоже серьезная деталь. Его принесли с собой, а потом забрали. Думаю, оно как-то указывает на нападавшего. Поэтому тот его и унес. А еще я собственными глазами видела у Юры сверток. Небольшой, завернутый в светло-коричневую бумагу. Мои родители о нем ничего не знают.
— Возможно, его еще кто-нибудь заметил. Собираешься поговорить с гостями?
— Собираюсь. Думаю, прямо сегодня и начну. Кстати, завтра похороны.
— Так быстро? — удивляется Кирилл. Задумывается и вдруг спрашивает: — Ты будешь? — киваю, и он говорит: — Не возражаешь, если я тоже приду?
— Зачем? Ты его совсем не знал, — и сама же отвечаю на свой вопрос: — А, ну да. Хочешь понаблюдать?
— Точно. В такие моменты на лицах можно многое прочесть. Не исключено, что и убийца там будет.
— Надеешься так просто его вычислить? — усмехаюсь я.
— Это вряд ли. Хотя было бы неплохо. Но пока буду собирать информацию. Ты тоже за этим идешь? — уточняет он. А когда я в ответ пожимаю плечами, хмурится: — Или парень все-таки много для тебя значил? — пристально изучает мое лицо. А я молчу. Не хочу признавать, что меня толкает вина за собственное бесчувствие. А потом сама же мысленно усмехаюсь. Когда понимаю, что стараюсь казаться в глазах Кирилла лучше, чем есть. Кривлю губы в ухмылке и заставляю себя сказать правду: — Этот парень ничего для меня не значит. Хотя я прожила с ним шесть месяцев.
Кажется, мой ответ Кирилла совсем не радует. Он мрачно спрашивает:
— Если так, зачем с ним была?
— А это не твое дело, — равнодушно замечаю.
— Очень даже мое, — не соглашается. — Я должен понимать истинные мотивы своего напарника. Это важно.
Звонок в дверь прерывает нашу небольшую пикировку. Кирилл идёт в прихожую и через минуту возвращается с двумя коробками пиццы в руках. Раскладывает их на журнальном столике. И в ближайшие несколько минут мы в молчании утоляем свой голод. Потом собираю крошки, ссыпая их в пустые коробки. Отношу все в мусорное ведро. Разворачиваюсь и натыкаюсь на Кирилла. Он машинально придерживает меня за локоть. И не убирает руку. Вскидываю на него глаза. В его взгляде одновременно и вызов, и сомнение. Он явно готов к тому, что могу ответить резко. Но еще ему интересно, как именно я себя поведу.
А я какое-то время не двигаюсь, прислушиваясь к себе. Мне тоже интересно. Вчера, когда поняла, что мне нравится его запах, в голове мелькнула мысль: может, и прикосновения тоже понравятся? И вот сейчас у меня появляется шанс получить ответ на этот вопрос. А Кирилл, словно помогая, медленно проводит ладонью по моей руке снизу вверх. И я вздыхаю — слишком быстро окончен эксперимент. Ничего не изменилось. Мне все также неприятно. Повожу плечом, отводя руку в сторону. И с усмешкой говорю:
