Эдвин хотел было ответить в столь же «вежливой» форме, но перед его глазами снова пронёсся тот ужасный сон. Он вспомнил, как Конор лихорадочно собирал самородки, и как потом стервятники безжалостно его разорвали. И вспомнив всё это, Эдвин понял, что он абсолютно не зол на Конора, ему даже скорее жалко его. Да, Эдвину было жалко этого человека, который в его сне погиб такой глупой и мучительной смертью. Интересно, а если бы события того сна были возможны в реальности, как бы тогда поступил Конор, стал бы он так же бездумно собирать золотые камни под угрозой быть схваченным стервятниками?
Пока Эдвин размышлял об всём этом, Конор ушёл искать кого-нибудь другого, над кем мог бы поиздеваться. Эдвин же всё так же продолжал стоять и растерянно оглядывать друзей. Его мучил вопрос: что если все они только тем и занимаются, что подбирают с земли самородки, но при этом любого из них может схватить стервятник? Так просто наклонится, взять с земли золотой камешек, и вот ты уже богат. Но через минуту тебя убивают, и в могиле золото тебе уже точно не понадобятся.
Фрэнк в течение дня приглядывался к Эдвину. Его настораживала и бледность его друга, и большие мешки под глазами, явно от недосыпания.
– Ты, Эдвин, себя хорошо чувствуешь? – спросил Фрэнк и поправил очки.
– Нормально, – ответил Эдвин и широко зевнул.
– Что ж, это хорошо. Я просто думал, не заболел ли ты часом, – произнёс Фрэнк, потирая нос.
«Боже, так ведь Фрэнк вместе с Конором бросился собирать с земли золото!» – снова Эдвин вспомнил кошмарный сон, и снова в ушах стоял истошный крик, и он снова увидел свои испачканные в крови руки, лихорадочно ищущие золото в песке.
И всё-таки это не более чем просто сон. Эдвин решил, что хватит ему забивать голову подобной ерундой, так и с ума сойти можно. В конце концов, это действительно только сон, такое никак не могло бы случиться в реальности, нет, не могло бы.
В очередном ночном дежурстве Эдвин много размышлял над увиденным во сне, но, так и не разобравшись в нем, свалил все на накопившуюся усталость. Он смог заставить себя успокоится, и в следующие дни даже не вспоминал тот ночной кошмар. Наверное, во многом на Эдвина повлиял и тот факт, что скоро к нему и ко всем путешественникам снова вернулась вера в удачу. Они как-никак проехали уже довольно большое расстояние и осознание того, что с каждым днём они становятся всё ближе и ближе к Калифорнии вновь окрыляло их и заставляло ехать быстрее.
Тогда-то Эдвину приснился ещё один сон, не такой пугающий, как тот, про стервятников, но всё же не менее странный.
Снилось ему, что он оказался в тумане, да ещё в таком густом, что невозможно было, понять, где ты находишься. Пелена тумана простиралась во все стороны, насколько хватало глаз, словно стеной отгораживая Эдвина от остального мира. И не было кругом ни одного человека, ни одного дерева, только туман и влажный песок под ногами.
Эдвин тут же почувствовал себя одиноким, он бродил в тумане, пытаясь хоть что-то различить в густой пелене, но когда наткнулся на собственные следы, остановился на месте. Прохладный воздух насквозь пробирал его. Безумная мысль, что ему придётся бродить в этом тумане до конца своих дней не давала ему покоя и с каждой минутой наводила больше и больше ужаса.
И вот Эдвину показалось, что вроде как в тумане что-то блестит. Оглянувшись, он убедился, что и правда вокруг него пляшут какие-то странные огоньки. Чем быстрее эти огоньки меняли местоположение, тем чаще они переливались, то совсем потухая, то снова вспыхивая, как новенькие монеты на солнце.
