Алеша написал:
Те, кто правил нами ловко,
Оказались группировкой,
А страшнее крокодилов
«Ипримкнушийкнимшепилов»;
Но Хрущев другим на страх
Их разделал в пух и прах.
Посмеиваясь простодушной едкости этой эпиграммы, Моня собрался в путь.
На полустанке его ожидала колхозная подвода. На дно подводы было постелено немного сена – для смягчения ударов городского зада лектора при подпрыгивании на ухабах. Возница, подросток лет четырнадцати, лениво дергал вожжи и не проявлял к приезжему никакого интереса. Только раз спросил:
– Покурить не будет у вас?
– А ты уже куришь?
– А то.
– И за девками ударяешь?
– А то.
– А в школу ходишь?
– А то.
– Ну, тогда на, закуривай.
Моня открыл пачку папирос «Казбек» с черным силуэтом лихого кавказца, скачущего на фоне горы Казбек. Паренек удивленно уставился, таких еще никогда не видел, взял папиросу, затянулся, закашлялся от непривычного табака:
– Слабые. Махорка лучше. – И тоном специалиста пояснил: – Особливо дерунок.
Лошадка была еще более понурая, чем юнец возница, семенила не спеша по глинистой дороге с глубокой изъезженной колеей. Моню подбрасывало на ухабах, качало, когда колесо проваливалось вглубь колеи. Пальто и шляпа покрылись мелкими брызгами грязи. В таком виде он предстал перед председателем-украинцем, инвалидом войны, переселившимся в калужскую деревню к русской жене. В колхозе это был единственный член партии.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
