Лиле неприятно было входить в подъезд Министерства госбезопасности, Лубянки, как называли это громадное здание, которого все боялись. Она помнила, что здесь держали и мучили ее отца.
В приемной она вцепилась в руку Влатко. Дежурный майор холодно взглянул на них, молча принял письмо, но увидев подпись Шепилова, сразу заулыбался:
– Я передам товарищу Серову. Не беспокойтесь, все будет сделано.
Через два дня она получила красный заграничный паспорт. Серов был поставлен Хрущевым на пост министра вместо Берии и знал, что Шепилов любимец Хрущева. Одной этой подписи было достаточно, чтобы сделать все, что он просил. Фаворитизм работал в Советской России безотказно.
* * *
Лиля весело размахивала паспортом перед родителями: – Дорогие мои, мне дали красный заграничный паспорт, разрешили ехать!
На обложке крупными буквами было написано: «СССР». Лиля танцевала от радости и цитировала стихи Маяковского «Паспорт»:
Я достаю из широких штанин
Дубликатом бесценного груза.
Читайте, завидуйте,
я – гражданин Советского Союза!
Павел взял паспорт в руки, посмотрел:
– Видишь, когда наши едут за границу, в паспорте не указывают национальность. Ты теперь не еврейка, а просто гражданка СССР. Как это удалось после стольких мучений?
Лиля радостно похвасталась:
– Удалось потому, что мой муж важный человек. Мы с ним были на приеме у министра иностранных дел Шепилова, и он сам завизировал мое заявление.
– Ты дошла до самого министра?
– Да, мы с Влатко пришли к нему на прием вместе с послом Албании. Это он нам помог. А хотите знать еще кое-что? Я даже писала заявление за его столом, сидя в его кресле! – и Лиля добавила: – Министр Шепилов сказал, что сам товарищ Хрущев и он тоже хотят приехать в Албанию и оказать ей помощь.
– Это он тебе сказал? – недоверчиво переспросила Мария.
– Ну не мне, конечно, а послу и моему мужу.
Павел нахмурился и иронически спросил:
– Он не говорил, какую помощь? Может быть, военную?..
Лиля в недоумении протянула:
– Нет, при нас он не говорил… Но помощь, чтобы улучшить жизнь в Албании. Вы приедете нас навещать и увидите, как Албания процветает с помощью России.
* * *
Годы спустя Лиля вспомнила эти слова Шепилова и только тогда поняла вопрос Павла про помощь. В их с Влатко судьбе эта «помощь» сыграла роковую роль.
18. Случай после распределения
Получив паспорт, Лиля решила устроить дома прощание с друзьями и стала их обзванивать. Все сразу радостно откликнулись. Только одна подруга, маленькая и хрупкая Аня Альтман отказалась:
– Спасибо, Лилечка, но я не могу прийти.
Аня была самой застенчивой, самой робкой на курсе, неловкой в движениях, ее так и прозвали – «качающаяся былинка». Говорила она тихим голоском с мягким грассирующим «р». На лабораторных занятиях часто что-нибудь переворачивала, делала ошибки, расстраивалась и сама о себе шутливо говорила: «Тридцать три несчастья». Многие девушки к концу учебы имели любовников, женихов или мужей, только Аня оставалась робкой недотрогой.
И вот эта робкая тихоня пришла в комиссию по распределению выпускников на работу (каждый выпускник обязан был отработать не менее трех лет там, куда его распределят).
Для молодых врачей перспектива начинать работу в тяжелых условиях провинции да еще с очень низкой зарплатой была пугающей. Кто мог, цеплялся за связи в Москве. А Аню посылали в Магадан.
Как ни робела она перед важной комиссией, но все-таки попыталась слабо возразить:
