Крушение России. 1917 - страница 38

Молодая императорская чета не пришлась ко двору ни в одном из старших дворов, где откровенно сравнивали новое правление со временами Александра III, которые воспринимались как золотой век. Сравнение было не в пользу Николая. Привыкли к временам его отца, который обладал крутым нравом и железной рукой правил страной. «Не умри он, не было бы ни революции, ни даже, может быть, войны, – писала в эмигрантских мемуарах княгиня Ольга Палей, жена Павла Александровича. – В России его любили и боялись»[180]. По сравнению с ним его сын долго воспринимался как несмышленый юнец, как человек, безразличный к власти: нерадивое исполнение приказов уже не сопровождалось немедленным увольнением или ссылкой.

Окончательный разрыв между Николаем и семьей Владимира Александровича произошел в 1905 году, когда его сын – Кирилл Владимирович – женился на великой герцогине Гессенской, дважды при этом нарушив российское законодательство: он не имел права жениться без разрешения императора и брать в жены свою двоюродную сестру. Царь запретил Кириллу появляться в России, чем взбесил Владимира Александровича, подавшего в отставку со всех постов. Старшие Романовы еще сильнее ополчились на царя.

Но даже прохладное отношение к Николаю не шло ни в какое сравнение с отношением к Александре Федоровне.

Не успев приехать в Россию, которой она не знала, императрица прослыла холодной, черствой, спесивой, презрительной дамой из числа «захудалых немецких принцесс», хотя была не только принцессой Гессенской, но и внучкой великой английской королевы Виктории, и считала себя скорее англичанкой, чем немкой. В окружении вдовствующей императрицы ее заглазно называли «гессенской мухой»[181]. Мария Федоровна продолжала считать хозяйкой страны себя, а к 22-летней Аликс относилась как к бедной девушке, взятой из сострадания в состоятельную семью. «Современники ставили в вину Александре Федоровне гордыню, иностранный акцент, плохой вкус и провинциальные манеры»[182], – отмечал ее биограф Крылов-Толстикович. Царице было нелегко скрывать свои разочарование и обиду. По природе она была гордой, страстной, увлекающейся и упрямой в достижении своих целей. Получившая англо-протестанское воспитание, Александра была рассудительна в повседневных делах, привержена семейным ценностям и не склонна к развлечениям с русским размахом. Болезненно застенчивая, она не владела искусством непринужденных светских бесед, избегала их, чем породила разговоры о своем высокомерии и холодности. С юных лет Аликс отличал религиозный мистицизм. В России она «с фанатизмом неофита восприняла законы православия, которое стало ее естественной и истиной верой. Императрица глубоко изучила церковный устав, русскую церковную историю, она занималась церковной археологией…»[183]. Совсем не тем, что было принято в высшем свете.

Поначалу воспитание юной императрицы, попыталась взять на себя Мария Павловна (старшая), но Александра не разделила ее страсти к бурным светским развлечениям. Обида не была прощена и она переросла в неприкрытую ненависть после разрыва царя с Владимиром Александровичем. Двор Марии Павловны, открытый для всех российских властителей дум, модных художников, послов и других зарубежных гостей стал главным источником самой «проверенной» и гнусной информации о царской семье. «Наиболее обидные для императрицы слухи исходили именно из непосредственного окружения Марии Павловны»