– Ты про кого? – спросила Тата разгорячившегося собеседника.
– Да я все про них – коммунистов. Почему эти слова стали обидными? Что в них плохого? Что, быть похожим на Бога – это плохо, скажете вы? – Даг в упор посмотрел на свою госпожу.
– Даг, ты на меня так смотришь, как будто я коммунист тут перед тобой сижу, – проговорила, миролюбиво улыбнувшись, госпожа.
– Нет, я не смотрю на вас, я в общих чертах рассуждаю, – пояснял Даг.
– Даг, Бога не коммунисты потеряли. Бога оставили люди, кто был призван Его исповедовать. Потеряли Бога до коммунистов еще. А коммунисты – это уже результат падения веры. Коммунисты просто все довели до логического конца. Это следствие, можно сказать, кара – наказание забывшему свое истинное предназначение человеку. Коммунизм – это зло! – резюмировал Даг.
– Даг, и в коммунизме тоже много хорошего было, надо уметь из истории брать лучшее, а все плохое, все неудачи навсегда оставлять в прошлом. Вообще идея коммунизма религиозна по сути и взята из евангельской идеи всеобщего братства. Только коммунизм хотел построить братство без Бога.
– Вот именно, – продолжал Даг, – коммунисты делали все наоборот – они плохое хотели сделать хорошим, верили в одно, а делали другое, в этом вся их суть. Разница в том, что христианство призывало отдать свое ради всеобщего счастья и равенства, а коммунисты призывали забирать чужое, – завершил свою речь Даг.
– Все верно. Какие ты книги читаешь умные, Даг?
– Это мне Мара дает.
– Даг, если мои учителя были воспитаны на коммунистической идеологии, то твои книги, которые ты без конца читаешь, написаны либеральными авторами, их теории не менее утопичны, чем теории коммунистов.
– Нет, ваши коммунисты хотели заставить делать хорошее, именно заставить. А разве можно принудить быть добрым? Нет. Мир не так прост, как думали ваши коммунисты. Никого заставить любить и уважать невозможно. Это по природе так.
– Ладно, заканчивай, Даг. «Ваши – наши». Уже поздно, о политике на ночь говорить вредно.
– Так вот, я договорю с вашего позволения свою мысль про слова, – не унимался Даг, – вы для своей мамы – любимая дочь.
– Спасибо, Даг, я это знаю.
– Да, знаете. Она и строгая у вас – это не вопрос, но только вас она называет «Танюша», и никто такого обращения из ее рта не услышит вообще больше.
– Из «уст», Даг, здесь уместнее сказать из «уст», – поправила Тата своего собеседника.
– Хорошо, из «уст». – Даг, когда возбуждался, начинал путать и перевертывать слова.
– Я не ваша мама, но я люблю вас и уважаю. И так, как обращаются к вам самые близкие люди, мне не позволительно. Мне так совестно. Но у меня есть другие слова. Слово «госпожа» свято для меня и делает самые добрые мысли. И вообще, если бы не вы… если бы не вы… – залепетал Даг, – меня бы тут не сидел на этом месте. А вы хотите, чтобы я вас называл по имени – нет, я воспитанный человек!
– Даг, ты не человек – ты примат, и это очень хорошо. Мы не должны стесняться себя. Каждое существо на белом свете ценно само по себе.
– Это вы такая госпожа – великая. В мире более сильное, что высоко висит, должно служить своими силами и своим положением тому, кто находится пониже у корней. Так должно быть в мире. А у нас как? Чуть посильнее или повыше заберется кто, это я не про высоту деревьев говорю, а про силу и положение в обществе. Вы понимаете… это аллегория, – уточнил Даг для доступности.
