От дома до больницы было чуть больше километра, поэтому я всегда ходила пешком.
Шла по коридору, толкая перед собой тележку с чайником, тарелками и кастрюлей с пшенной кашей. Мне осталось доставить завтрак пенсионеру, который лежал после операции на ноге, и к пациентке, поступившей вчера в платную палату. Кажется, ее привезли с места аварии с сотрясением мозга и ушибами.
Платные палаты располагались за углом в конце длинного коридора. Там редко кто-то лежал. Не многие готовы отдавать полторы тысячи в сутки за то, чтобы находиться одному в палате с персональным теликом и холодильником.
Завернула за угол и тут же замедлила шаг, увидев лысого здоровяка, сидящего на стуле у платной палаты.
Первая мысль, которая забралась в голову: «Это охранник какой-то шишки. В палате точно лежит наш местный политик». Мог бы быть олигарх, но у нас таких не водится. Богачи давным-давно свалили из нашего городка.
Пока мыла руки в предбаннике, из палаты доносилось женские голоса. Сначала думала, что мне показалось, но выключив воду убедилась, что они говорили на английском.
― Я еще раз прошу тебя подумать, Лиз! Обратной дороги не будет.
― Саманта, это не может продолжаться бесконечно. Я очень и очень устала… ― едва слышно ответил поникший голос.
Как только я вошла в палату, резко воцарилась тишина. На меня удивленно смотрели две девушки. Одна с синяком под глазом, пластырем на лбу и распухшей губой. На вид ей лет тридцать, может чуть больше, и чем-то напомнила мне Ким Кардашьян: темные волосы зализаны в хвост, раскосые карие глаза, красивый золотистый загар. Вторая девушка была на вид моложе, и тоже очень красивая: длинные рыжие локоны, негустая челка, спадающая на зеленые глаза.
― Не скажешь от чего именно? ― вернулась к разговору брюнетка. ― Может, твои пальцы устали носить кольца с бриллиантами? ― накладывая в тарелку кашу, я покосилась на руки рыжеволосой: и на левой и на правой было по кольцу с большим камнем. ― А может, твоя шея устала от цепочки из платины? ― я взглянула на цепочку, которая с виду вполне могла бы сойти за серебряную. ― Подожди, Лиз, ― скрестив на груди руки, брюнетка хитро прищурилась и прислонилась спиной к деревянной спинке кровати. ― Как же я сразу не догадалась… Моя бедняжка устала отдыхать на шикарных яхтах, жить в роскошной квартире, ездить на «порше»?! ― крикнула девушка.
Я поставила на тумбу тарелку с кашей, на край тарелки положила два кусочка хлеба с маслом и подумала, что в эту палату было бы уместно принести лобстеров с итальянской пастой, а не пшёнку.
― Саманта, я благодарна тебе за все, что ты для меня сделала. Даю слово, что доведу до конца своё последнее дело. А дальше наши пути разойдутся. Я хочу жить своей жизнью.
Рыжеволосая накрыла ладонью руку брюнетки, виновато взглянула на нее, затем встала со стула и вышла из палаты.
― Деревенская тупица! ― выплюнула ей вслед Саманта.
«Уж кого-кого, но длинноногую красотку, которая как будто сошла с подиума, точно не назовешь «деревенской». ― Я посмеялась себе под нос, и тут же поймала на себе возмущенный взгляд брюнетки.
― Прошу прощения. Просто я заметила, что «Деревенская тупица» никак не подходит вашей подруге, ― сказала я на английском и толкнула к двери тележку.
― Стой! ― приказала девушка. ― Ты говоришь на английском?
― Да, ― пожала плечами я.
― И, конечно, слышала весь наш разговор... ― задумчиво сказала она, глядя куда-то сквозь меня.
