***
Тиль схватила воздух ртом, будто получив удар под дых, кровь отхлынула от ее лица.
— Ты бредишь, — выдавила она, оттолкнула Ланса и поднялась с земли. — Анаэтов нет давным-давно.
— Я тоже так думал, — согласился он и, встав, прикоснулся к штанам. Облако пыли взметнулось и осело у могил, на одежде Ланса не осталось ни пятнышка, а в глянцевой поверхности ботинок отразились проплывающие тучи. — Пока ты не произнесла заклинание. Я никогда не видел такой чистой белой энергии.
— Просто я очень хорошая, — пожав плечами, Тиль отвернулась и пошла прочь.
— Но твои энергетические крылья выглядят короткими, словно обрубленными, — заметил он, догнав ее.
— Целитель третьего уровня, посредственность, ты сам говорил.
— Может, поэтому ты так взъелась на меня из-за Рема и того, что я ему увеличил? Искажение физического контура, последствия… С настоящими, реальными крыльями твои способности были больше?
— Хватит сотрясать воздух беспочвенными фантазиями!
— Ты не любишь, когда я прикасаюсь к твоей спине, — не сдавался Ланс.
— Я в принципе не люблю, когда ты ко мне прикасаешься, — отрезала Тиль.
— Покажи свою спину.
— А больше тебе ничего не показать? — взъярилась она. — То крылья, то спину. Задавай третий вопрос — и проваливай! Прицепился, как репей!
— Не терпится снова поцеловаться? — хмыкнул Ланс. — Можем сделать это просто так, без всяких там условий.
Тиль застонала, закатив глаза, и прибавила шагу.
— Ты анаэта, все сходится, — сказал он, не отставая. — Светлые волосы, синие глаза…
— Знаешь, я ошиблась, — сказала Тиль. — Ты все-таки сошел с ума в своей могиле.
— Покажи спину — и закроем этот вопрос.
Она остановилась, повернулась и, тыча пальцем ему в грудь, раздельно произнесла.
— Я. Не. Собираюсь. Тебе. Ничего. Показывать! Ты наглый, настырный, упертый, рыжий баран!
— Точно анаэта, — кивнул Ланс. — Даже ругаешься культурно. Баран. — Он хмыкнул. — Знала бы ты, какие эпитеты я слышал в свой адрес!
— Не сомневаюсь, что все они были заслуженными, — буркнула она.
Из-за развалин показалась широкая фигура тролля, который разбирал завал, откладывая огромные камни в сторону и горестно подвывая.
— Ульрих! — окликнула его Тиль.
Тролль обернулся, посмотрел ошалело, а потом бросился к ней и, обняв ручищами, прижал к груди.
— У! — коротко всхлипнул он. — У!
Потом отстранился, сжал губы и, покраснев от натуги, промычал:
— Муа-ммма.
— Боже, это так трогательно, — умилился Ланс. — Я сейчас расплачусь.
— Отвали, — рявкнула на него Тиль.
Тролль насупился, перевел взгляд на колдуна, маленькие глазки зло прищурились.
— Я сказал без иронии, — добавил Ланс. — Это действительно трогательно. Хоть вы и забавно смотритесь вместе. Ты такая хрупкая, утонченная даже в школьной форме, а Ульрих… совсем не утонченный.
— Твои оценочки здесь никому не нужны, — сказала Тиль. — Кто действительно не вписывается, так это ты.
Ульрих принюхался, раздувая ноздри, шагнул к Лансу и сгреб его за грудки.
— Эй-эй! — возмутился тот. — Полегче.
Тролль слегка встряхнул его и, вытянув руку, поставил подальше от Тиль.
— Ульрих, — строго осадила его она. — Не надо его бить.
— Не надо, — подтвердил Ланс.
— Нам еще на уроки, — она бросила на колдуна убийственный взгляд и зашагала по дороге к пансиону.
***
На Петру они наткнулись сразу за воротами. Директриса, одетая в зеленую юбку, открывающую круглые колени, и пиджак, верхние пуговицы на котором не сходились, напоминала пухлую короткую гусеницу, которая воспылала любовью к туям. Она внимательно осматривала каждое деревце, а при виде Тиль и Ланса спрятала руку, сжатую в кулак, за спину.
