Читать онлайн Катерина Ежевика - Крылья на свадьбу, или Когда нет выбора

1. Глава 1. Три дня дивного кошмара

Пролог

В комнату один за другим вошли трое. У меня было ощущение, что мой испуганный мозг попросту запечатлел пугающую картину. Я отчетливо помню, что обнажена, связана и возбуждена до безобразия. Если бы не была скручена веревками, я бы давно наплевала на зрителей и принялась себя гладить, чтобы облегчить невыносимо тянущую боль. Так что самую капельку была рада, что меня обездвижили.

Рожу Старого Хрыча перекосило:

— Ну, наконец-то! Вечно заставляете ждать, никчемыши.

Их было трое. Первый мужчина слишком серьезен и стремителен. Он подошел к кровати и ловко прикрыл меня до шеи.

Мое больное сознание зафиксировало, как загорелась кожа от прикосновения ткани, но усилием воли я не позволила себе выгнуться, хотя безумно хотелось. Я смотрела в серьезные, слишком серьезные чёрные глаза приближающегося мужчины и меня распирало от желания прикосновений его шершавых ладоней. Мозг подкидывал картинки, как он меня касается, и кожа в тех местах начинала гореть. Это что за выверты сознания?

Я будто раздвоилась. Одной частью сознания я понимала, что одурманена и веду себя совершенно неадекватно, и реакции тела не могу предугадать. Другая часть меня готова поддаться мужчине, только бы он не ушел, не оставил меня одну в таком состоянии.

Его черты приблизились, и мужчина внимательно вглядывался в мое лицо, в глаза. От этого внимания я загоралась еще больше, дыхание сбивалось, картинки перед глазами становились ярче. Как он накидывается с поцелуями, как ладони исследуют мое тело, как он, наконец-то, проникает в меня. Кажется, стон все же сорвался с губ, и я начала откровенно ерзать. Стыдно признать, но я без слов умоляла его взять меня. И кого? Незнакомца, который смотрел на меня не с сексуальным желанием, а скорее с беспокойством.

— Она под препаратами и под магическими запретами. И она моя.

Все это он сказал ровным тоном, вполоборота к старику и остальным двум мужчинам.

Дедок что-то визжал, но я не слушала. Я была поглощена им. Мужчиной в камзоле старинного кроя, строгом, с двумя рядами пуговиц. Его братья, если я правильно поняла, которые все еще находились в комнате, были одеты так же.

— Но она и наша жена, — возмутился один из них.

Один поворот головой и все замолчали, опустив головы.

Глава 1.

Мир Аэрон

В Приемнике

Не понимала, чьи голоса слышу. И слышу ли? Может, мне все снится?

— Замечательно. Восстановление закончено. Девушка совершенно здорова. Психологическое тестирование показало, что влюбленность при выполнении несложных условий наступит довольно скоро.

— Последнее время Ваши прогнозы не подтверждаются.

— А Вы выполняете рекомендации? Есть подозрение, что кто-то затеял негласную войну. Тот, кому невыгодно, чтобы мы вновь обрели крылья.

— Планета уже долгое время закрыта для других рас.

— Может, это низшие бунтуют. Понимают, что теперь вечность им быть бескрылыми, и Вам хотят подгадить. В последние десятилетия враг весьма успешен. Многие ли обрели постоянные крылья?

— Единицы.

— О чем я и толкую. Начни проверку с приемника. Там явно что-то нечисто.

Непонятные разговоры прекратились, и я плавно ушла в сон.

В приемнике так и не навели порядок, — это я поняла два дня спустя. Потому как, то, что происходило со мной, с нами — полный беспредел. И теперь я лежала нагая на постели, эти сволочи из так называемого приемника чем-то опоили меня. Хотя я прекрасно знала чем. Знала уже в тот момент, когда амбал, охранник и надзиратель в одном лице, крепко держа мою челюсть громадной лапищей, вливал в меня из темного бутылька насыщенно-коричневую густую жидкость. Пахла она цитрусами, да и вкус был довольно приятный: легкая сладость и чуть кислинки. Зато действие у нее убойное.

Этот мордоворот из низших мрачно скалился, когда я не хотела глотать, а он зажимал мне нос, крепко держа голову, заставлял пить. Может, из-за моего сопротивления, может, из-за своей нагловатой натуры, он влил мне дозу побольше. С тех пор прошло полчаса. Меня привели в эту комнату, раздели и оставили со стариком.

Оказалось, старик этот не кто иной, как отец моих мужей. Да-да, мужей. Кошмар. Не знаю, сколько их и кто они такие. Я даже не подозреваю, где нахожусь. Уже трое суток, как я попала в это жуткое место и не знаю, когда эта демонова жесть закончится.

Старик был противный, даже не внешне, а своим похабным взглядом, похотливой улыбочкой и мерзкими намерениями.

— Деточка, ты прекрасна. Сегодня я тебя обязательно попробую, после сыновей. Хочу, чтобы ты громко орала. Люблю голосистых, — он еще говорил всякие мерзости и, судя по всему, ждал часа, когда сможет воплотить свои больные фантазии в жизнь, — а мальцы пусть смотрят, как надо укрощать ваше жалкое племя, — подытожил старый женоненавистник.

В комнате было тепло и даже жарко. Хотя жарко, скорее всего, мне, потому что препарат начинал стремительно действовать. Только в этот момент от слов старого извращенца я похолодела, жалась спиной к стене, ненавидя место, в котором очутилась непонятно как. Чувствовала нарастающий жар и пульсацию между ног, только потакать действию возбуждающего средства, я не собиралась. Отвращение к старому мудаку зашкаливало.

Когда я в первый раз очнулась из странного забытья, девушек, вместе со мной, было шестеро. Мы сидели, точнее, полулежали на больших креслах-кроватях, в просторной комнате. Я видела камин и светло-зеленые стены, на которых висели портреты в тяжелых рамах. Самое интересное, что изображены были крылатые люди в мундирах.

Потом в комнату вошли шестеро амбалов. Серьезные и агрессивные, и лишь у первого на лице цвела глумливая улыбочка.

Они были неприятны и пугали. А еще у них были некие артефакты, способные обездвижить и заставить онеметь, сопротивляющихся девчонок.

Амбалы были довольно бесцеремонны, старались морально унизить, но физически не вредили. Пугающими ножами аккуратно разрезали одежду, оставив обнаженными, а потом магией заставили блестеть волосы, кожа под их воздействием словно засияла, а маленькая татушка на бедре у итальянки расцвела розами. Лепестки слегка покачивались, словно от легкого ветерка, вокруг них летали чудесные бабочки и вся эта красота переливалась, словно была покрыта перламутром. Рисунок не был рисунком, он, словно живой, слегка шевелился и шел широкой полосой от подмышки до пятки.

Эти огромные нелюди наводили красоту не для нас, а ради аукциона, где девушек покупали представители будущих мужей.

Внешность громил тоже не внушала доверия: на фоне слишком бледной кожи выделялись светло-коричневые пятна. Они покрывали лицо и все открытые части тел, навевая мысли о неприличных болезнях. Гораздо позже я узнала, что это лишь физиологические особенности этого народа. Их называют низшими.

Но в момент, когда настала моя очередь стоять и терпеть экзекуцию было неуютно и страшно заразиться.

Позже, когда нас разместили в золоченых клетках, мы, как смогли, познакомились.

Похищенные оказались представительницами самых разных стран: одна негроидной расы, а две азиатки, но одна из Японии, длинноволосая красавица, а другая, с синей прядкой в стильном каре — китаянка.

Еще была рыжая девчонка вся в конопушках, которые невероятно ей шли. Она много и эмоционально тараторила на английском, и я едва ли улавливала знакомые фразы.

Девчонки все были чуть старше двадцати лет и всех мастей. Я среди них была светловолосым образцом с голубыми глазами.

Мой антипод с водопадом черных, как смоль волос была из Италии и смотрела на мир огромными грустными маслинами глаз. От амбалов ей досталось больше остальных. Им понравился четвертый размер груди и яростное сопротивление девушки, пусть они не лапали, но глумились. Каким-то образом с помощью тех же артефактов они сделали так, что мы стали понимать их речь.

Лучше бы оставаться глухими и не знать будущего, которое расписывали в самых отвратительных тонах. Что быть нам игрушками, которые обязаны подарить крылья, а если нет, то нас продадут или подарят другим и так до бесконечности.

Я была последней, кого заставили понимать местную речь. Это было крайне болезненно, но, сцепив зубы, я терпела, как и соседки по несчастью. Хорошо помню разговор во время наведения магической красоты.

— Хороша и холодна. Интересно какому роду достанется ледяная статуя? — речь шла обо мне.

Я старательно изображала ту самую статую ни на что не откликаясь. Только, кажется, молнии из глаз спрятать не удавалось. Главный привычно усмехнулся, глядя мне прямо в глаза. Остальные не изменяли своей мрачной суровости и от этого злые мурашки бежали по позвоночнику, холодя и заставляя сильнее выпрямить спину.

— Я бы ее разогрел.

— А мне больше первая понравилась. Ух, горяча! И рыжая, ох, как хороша!

— Оттаивай ириса, сегодня тебя будут трахать всю ночь напролет, а мы поспособствуем, чтобы ты попала к самому недостойному клану. От такой, как ты, наверное, даже дети не родятся, а крыльям и подавно неоткуда взяться.

— У клана Орино только три сына, а чтобы расшевелить такую, нужен десяток братьев в постель.

— А ты представь, что благодаря ее холодности у Орино никогда не будет крыльев.

— О да, ради такого стоит постараться.

— Если братья не справятся, то их отец сможет заставить красотку визжать, тот еще мудак.

— Хороший улов в этот раз получился. Эту ставим предпоследней, а я пока обработаю старика Орино. Его всегда чуть ли не трясет на молодое мясо со светлыми волосами.

На голову упал капюшон.

Прежде чем посадить в клетки, нас приодели в нечто кружевное и золотистое до самых пят. Странное одеяние вроде бы не было прозрачным, но при каждом движении делало явным каждый изгиб.

2. Глава 2. Орино и радужные облака

Старик дернул меня за щиколотку, вырывая из воспоминаний.

— Хочу видеть все, что ты скрываешь. О да, такая сочная, алая плоть, ты горишь и сочишься желанием.

Он ловко что-то зацепил за ногу и схватил другую ступню.

— Ух, какой вид, так бы и взял тебя, прелесть моя. Мечтаю порвать тебя, увидеть твою кровь. Хочу первым оказаться в твой жаркой и узкой щелке. Жаль, нельзя, мне свобода еще дорога.

Старый извращенец говорил слова все более пошлые и неприятные, я же для себя переводила в более мягком варианте. И не только потому, что противно, но и просто отвлекает. Хоть немного, пока он фиксировал ноги и руки за столбики кровати.

Дедок, а на вид лет ему около шестидесяти, может, больше. Когда-то был очень высок и весьма плечист, сейчас голова выдвинулась вперед, плечи будто всегда приподняты и на загривке небольшая горбатость. Я даже знаю, чем горбатого можно исправить. А еще его пятна коже, не как у тех молодцев в зале у камина, а сине-коричневые. На бледном высушенном лице с темными, но мутными глазами. Внешне, если молчит и смотрит без подтекста, можно сказать — благородная старость. Но он так кривит губы, что: беее.

Злая я, это да! В моем состоянии, на кого угодно готова спустить собак. Тело начало ломить от дикого желания и болезненности в некоторых местах. Я все больше бесилась внутренне. Молча огрызалась, а все потому, что амбал, который опоил меня, еще и помагичил артефактами. И сообщил, что ближайший час я не только сопротивляться не смогу, но и ни звука не произнесу. Теперь я мысленно посылала ему пожелания точно таких испытаний с дедулей в главной роли.

— Порадуешь покорностью Хрыча Древнего и его отпрысков. Эх, я бы тоже посмотрел, да уровень не тот.