– Покаяться? – произнёс он совсем другим голосом: хриплым, надломленным. – А мне не в чём каяться. Что книжки читал, какие вы запретили? Подумайте, какое лиходейство! Вы сами-то их читали? Читали, вижу по глазам… Не все, но вот вы, например, преподобный Элестар, точно читали. Почему вам можно, а мне нет?
– Я главенствую в Синоде. И я достаточно высок духовно, чтобы читать оные трактаты без опаски для здравомыслия.
– Я рад, что попал к вам, – вдруг заявил Азарь, – в кой-то веке удалось поговорить с образованными людьми, а то всё больше два слова связать не могут да так и норовят в зубах поковыряться. А вы не допускали мысли, что, может быть, и я не столь низок духовно, чтобы мне угрожали эти книжки?
– Это же элементарно, – Элестар уже взял себя в руки и говорил прежним размеренным тоном, – насколько я знаю, вы не кончали высшую семинарию Храмовых скал и не дослужились до моего ранга.
Азарь усмехнулся.
– Золотые слова, преподобный, золотые слова – насколько вы знаете. Может, вы знаете не всё?
– Так поведайте нам. Для того мы здесь и собрались. Кто же вы на самом деле, Азарь?
– Я лишь тот, кто я есть. Но я начало и конец, я есть царь, я есть раб. Я подсудный невольник, чья незавидная доля – судить всех и каждого.
– Он безумец, – заключил преподобный Илия. – Или бесноватый.
– Ладно, каяться вы не хотите – ваше право, – произнёс Элестар и осенил себя священным знамением. – Но с вашей стороны было бы очень любезно выдать нам ваших сообщников, поставщиков вредной литературы и, может, даже других ересиархов.
– Разумеется.
Азарь вновь был краток. Он надолго замолчал, разглядывая, как в щели меж заслонок горна бушует пламя. Все ждали его слов.
– Что ж, – заговорил он снова, не отрываясь от горна, – вас никогда не занимала этимология названия нашего мира – Горний? Это от слова «гора» или «горн»? Высок ли наш мир, так же крут и прекрасен, как горы? Или его пекло способно согнуть даже сталь? Или древние, подыскивая название миру, отталкивались от понятия «горницы»? Или же наоборот – «горница» пошла от Горнего? Горний – верхний?
– Вы это сейчас к чему? – нахмурился сбитый с толку Элестар.
– Просто размышляю, – пожал плечами Азарь. – Как-то раньше об этом не задумывался, а тут пришло в голову… А что? Ах, да! Вернёмся к нашим баранам. Я расскажу всё и великодушно сдам вам всех. Но только при условии, что меня будут отменно кормить всё это время и не станут пытать.
– Да что он себе позволяет? – взревел Илия и дал знак спекулаторам.
Палач начал медленно поворачивать вентиль на кресле. Лицо Азаря мигом покраснело, а на лбу набухли вены.
– Мне есть что вам рассказать, – жёстко произнёс ересиарх, глядя прямо в переносицу адвоката дедера. – Но мы будем говорить только на моих условиях или не будем говорить вовсе.
– Сейчас ты у нас не так запоёшь! – фыркнул Илия и дал палачам отмашку приступать к делу.
Азарь плюнул в его сторону и обмяк.
Палачи озадаченно развели руками.
– Мы не успели начать.
– Что? – взревел Илия. – Какие мы, однако, нежные! Привести в чувства!
Палачи бросились поливать Азаря водой и натирать различными снадобьями, каковыми обычно пользовались, когда хотели помучить жертву дольше, чтобы она оставалась в сознании и продолжала испытывать мучения. Тщетно. Пульс прощупывался, но ересиарх ни на что не реагировал. Позвали рытников. Те провели обряд, использовали все свои силы и немалые знания, но даже у них ничего не вышло.
