Мальчишка решил, что нет смысла врать, и кивнул.
– Меня?
– Да, – выдохнул он, всё сильнее вжимаясь в дерево. Отчего спина и затылок уже начинали болеть.
Сирин хихикнула, как обычная озорная девчонка. Совершенно неожиданно это немного успокоило Добронрава. Какого дедера какая-то девка над ним смеётся? Даже будь она трижды волшебной птицей, всё равно, как она смеет? Он – сын знатного боярина! Да не где-нибудь, а в самом Лихоборе! Поэтому парень нахмурился и наконец оторвал спину от дуба.
– Что смешного?
– Ты забавный. Никогда раньше не видела людей.
– Я тоже. Ну, то есть не людей, конечно, – сиринов, – вздохнул Добронрав. И только теперь до него по-настоящему начало доходить, что он и правда впервые видит настоящую птицу сирин! Возможно, он первый за годы или десятилетия, кто в Лихоборе говорил бы с этой чудесной птицей. От этого становилось одновременно жутко и волнующе. В хорошем смысле, как волнуешься перед тем, как получить подарок на именины. Кровь закипала в жилах.
Птицыдева снова начала обходить человека кругом, рассматривая с ног до головы. Перед ней сидел худой долговязый парень. Короткая светлая шевелюра стояла дыбом, что придавало ещё большей схожести с соломой. Голубые глаза от страха были размером с блюдце.
Добронрав тоже с удивлением рассматривал крылатую девчонку. От головы и до грудины она была человеком, на вид лет шестнадцати-восемнадцати. Распущенные светло-русые волосы свободно спадали за плечи. Несмотря на то что в затянутом туманом сумрачном лесу стояла почти темень, перья, которые покрывали всё остальное тело сирин, временами немного поблёскивали и отливали зелёным.
Взгляд мальчишки метался туда-сюда, не зная, на чём сосредоточиться. Ему хотелось смотреть на всё разом: на фантастическое тело огромной птицы, на чудесную и вполне человеческую грудь или на божественно прекрасное лицо. Остановился на втором.
Сирин это заметила и посмотрела вниз.
– В чём дело? С ними что-то не так?
Добронрав понял, что его раскрыли, и покраснел до корней волос.
– Что? – испугалась сирин. – Тебе плохо? Ты сейчас умрёшь? Ты весь красный! Это нормально для людей? Вы меняете свой цвет в зависимости от времени дня? А ты не лопнешь сейчас, как перезрелая ягода? Это было бы фу. А как люди умирают?
Она наконец замолчала и на всякий случай отошла подальше.
– Твои… – Добронрав указал пальцем.
– Груди? – подсказала птица.
– Да!
– А что с ними?
– Они голые! – прошептал мальчишка в ужасе и с восхищением одновременно.
– Ну да, – в свою очередь оторопело вымолвила птица. – Чтобы летать, грудь должна быть свободна. А зачем её прятать? Тепло же.
И тут Добронрав понял, что да – совершенно незачем.
– Ты здесь один? Что ты тут делаешь? Люди в нашем лесу не живут. Откуда ты взялся?
– Я… Да я… ну, э, – он принялся чесать затылок в надежде что-нибудь придумать. Признаваться, что просто проверял себя на вшивость и сдуру сунулся туда, где от страха чуть концы не отдал, почему-то не хотелось. – Гулял тут мимо. Забрёл.
– Ты просто гулял? – Глаза птицы загорелись интересом. – Значит, никаких дел нет? Расскажи мне про людей!
– Э…
– Вы носите эти тряпки, потому что у вас нет перьев?
Добронрав посмотрел на свою одежду, и ему почему-то стало стыдно.
– Да. У нас нет перьев, и нам нечем прикрыть, – Добронрав замолчал, потому как сообразил, что, хоть у сирина и есть перья, кое-что они всё равно не прикрывают. И это ничуть не беспокоит саму птицу. – Ну, короче, чтоб не мёрзнуть. Да.
