Пока занимались засыпкой галерей, неожиданно закипела схватка возле левого крайнего выступа. Когда туда подоспели уйгуны, все двадцать охранявших уступ солдат оказались переколоты, а лазутчики успели уйти. Вход в галерею, через которую они отступили, найти не удалось.
Этой же ночью, ближе к утру, подошел обоз из замка Оллим. Из тридцати возов добрались лишь двадцать четыре, остальные были сожжены во время нападения отрядов фон Марингера. Впрочем, такие потери не беспокоили де Гиссара, поскольку он позаботился о том, чтобы все необходимое подвозили с избытком, так что в лагере накапливался небольшой запас.
Утром, едва строительные команды отправились к простоявшим ночь уступам, по ним ударили баллисты. Де Гиссар и Мюрат видели это собственными глазами, поскольку следили за выдвижением команд.
Тяжелые удары метательных мачт о суппорты разнеслись далеко по округе, куски дробленого камня взвились в небо и с сухим шелестом понеслись к целям. Строителям стали кричать, предупреждая их об угрозе, однако те сами заметили опасность и прикрылись щитами. Дождь из острых осколков сбил нескольких человек с ног, заставив их потерять щиты. Трое больше не поднялись, остальные благополучно достигли уступов.
Отсидевшись, они принялись готовиться к переносу камней на следующие пятьдесят ярдов. Теперь, когда любой шаг давался с трудом, каждого носильщика прикрывал солдат с щитом.
Они оба валились с ног, если в щит ударял булыжник, пущенный из трапеции – легкой катапульты, стрелявшей снарядами не тяжелее двух фунтов.
Как оказалось, таких орудий в замке насчитывалось не менее сорока, и теперь все они работали с западной стены, уверенно посылая камни на расстояние в триста ярдов.
Стрелять прицельно с такой дистанции трапеции не могли, однако своей методичностью и количеством выстрелов делали главное дело – держали солдат противника в постоянном напряжении. Особенно опасными были скачущие по земле булыжники, которые имели непонятную траекторию и могли запросто перебить ногу. Некоторые камни попадали в стены уступов и, разлетаясь вдребезги, угрожали окружающим острыми осколками.
Вскоре помимо мастеров, руководивших укладкой камней, в строительных командах появились вахмистры, которые размахивали плетками и орали на тех, кто, по их мнению, недостаточно проворно двигался. От летящих булыжников вахмистры прикрывались тяжелыми, в рост человека щитами, которые они с трудом переносили с места на место.
Вахмистры оказались хорошими ориентирами, и по ним время от времени стреляли из огромных арбалетов. Правда, без особых результатов, поскольку даже каленым болтам было не под силу пробить толстые щиты. Они лишь намертво в них застревали.
Иногда вахмистрам доставалось камнями из трапеций, и тогда они, оглушенные, валились на землю вместе со щитами, а придя в себя, громко ругались.
Понемногу строительные команды приспособились к обстрелам из катапульт и научились выбирать наиболее безопасные моменты для подноса камней.
Закончив очередную линию уступов, они начали продвигаться на следующие пятьдесят ярдов, и тут снова сработала одна из баллист. Каменное ядро пролетело по красивой параболе и ухнуло о землю недалеко от центрального уступа – с перелетом в двадцать ярдов.
Вахмистр нервно расхохотался и приказал подобрать ядро, чтобы положить в основание следующего уступа. Однако веселость его была наигранной, он понимал, что это только пристрелка.
