– Ага, что-то уже вырисовывается. Де Гиесар вытянул ноги в начищенных ботфортах, кресло под ним скрипнуло.
– Одного я не могу понять: если ты маг – почему дал скрутить себя этим двум молодцам?
– Я не обязан отвечать тебе! – воскликнул старик и стал демонстративно смотреть в сторону. Для любого другого такие вольности закончились бы кривым мечом уйгуна Райбека, однако де Гиесар не спешил. Поведение старика его забавляло.
– Да, видимо, придется тебя убить, как обычного человека.
– А я и есть обычный, только некоторые слова особые знаю, – не сдержавшись, похвалился старик.
– Например?
– А вот прикажи меня убить, а я прокляну тебя на смертном рубеже, и тогда посмотрим, сколько ты после этого проживешь… – Старик победоносно сверкнул глазами и захихикал.
Де Гиесар, побледнев, приподнялся в кресле. С одной стороны, он уже был сыт бреднями этого старика, но с другой – граф знал о проклятии на смертном рубеже – от такого не спасут ни щит, ни целая армия.
– Ты убедил меня, старик, – произнес де Гиесар, опускаясь в кресло. – И ты свободен. Можешь вернуться в свой дом, если, конечно, его не сожгли, или покинуть город.
– Меня здесь ничто не держит – я уйду, – сказал старец и, повернувшись, пошел в сторону одной из улиц, что вела к городским воротам.
Райбек посмотрел на хозяина, потом на стоявшего неподалеку старшину гельфигов Марбона – тот держал лук наготове, ожидая, что хозяин передумает. Он еще мог достать старика – тот шел не слишком быстро, однако де Гиесар как будто уже забыл о нем.
Неожиданно послышались топот и крики. Из проулка, который вел к Кузнечной Слободе, выскочило человек пять дезертиров, волочивших на веревке маленького бородатого человечка, едва достававшего им до пояса.
«Гном», – догадался граф.
Едва выйдя на площадь, дезертиры стали вопить:
– Беда, хозяин! Беда!
– Большая беда, хозяин!
– Говорите толком! И по одному! – брезгливо скривившись, потребовал граф.
– Тысячник Анувей убит!
– Как убит?! – Де Гиесар вскочил с кресла, сбросив на мостовую охотничью шляпу. – Как убит? Где?
– Да в слободе, хозяин! – заголосил рыжий дезертир, державший в руках какой-то окровавленный мешок. – Кто его убил?
– Гном!
– Гно-о-ом?! – протянул пораженный де Гиссар и уставился на маленького человечка.
– Не этот, хозяин, другой гном!
– Да, хозяин! – встрял второй дезертир. – Другой, из серебряной лавки! Сначала зарубил двух уйгунов, потом двух наших парней и последним – тысячника Анувея! Он хотел задержать гнома, когда тот попытался ускакать.
– Гномы боятся лошадей! Это каждому известно! – возразил граф.
– Так он на муле ускакал.
– На муле?! – переспросил де Гиссар и истерически расхохотался. – Это новость для меня, чтобы такой жалкий человечек, – граф кивнул на пленника, – так хорошо владел мечом.
– У него был топор, хозяин, – подсказал рыжий. – Такой огромный.
– Да и гном тот был не слабак, – дополнил другой дезертир. – У него плечи пошире моих будут. Он прыгнул на мула и поскакал, а тысячник Анувей выскочил ему навстречу и вмиг лишился головы. Гном ускакал к северным воротам и был таков. Он-то – верхом, а наши лошади на холмах остались…
– Все, хватит! – резко оборвал его граф. – Этого зачем притащили?
– Он знает, кто таков этот страшный гном.
– Знаешь? Действительно знаешь? – нависая над пленником, строго спросил граф.
Избитый гном кивнул, не ожидая для себя ничего хорошего.
– Как его имя?
