Они не пощадят. Они хотят править наравне с Безымянным королевством, в котором по неведомым причинам и остановилась Дафна. Почему не Асхай? Почему не Рондда?
Почему родное королевство Эстеллы?
Группа, которая штурмовала Сенат Велоры, прибыла в крепость спустя четыре дня после событий на Черной Пустоши. Без потерь не обошлось, но большая часть, в которую входил и Тобиас Мортон, осталась в живых.
Чего не скажешь о распятых повстанцах, выполнявших операцию в Ситрисе. Аарон поведал Эстелле и Астре о случившемся, только когда к Альянсу присоединилась группа Велоры.
Широ мертв. Инквизиция Святого Оритела распяла Пылающих на доме правительства, словно каких-то животных. Аарон убил каждого боготворца. Он не говорил, как именно это сделал, но Эстелла видела ответ во тьме, что клубилась в его спокойных глазах.
Они страдали. А Эстелла чувствовала, как тело дрожит от удовольствия – мрачного и такого поглощающего. Они заслужили мучительную смерть. Будь Эстелла на месте Аарона, сожгла бы их заживо. Она бы слушала звуки ломающихся костей и захлебывающиеся крики, вдыхала бы запах жженой плоти и наблюдала за тем, как их тела превращаются в пепел.
Возмездие должно настигнуть каждого.
Молчаливая Цитадель была относительно недосягаемой, а сражение приближалось с каждой секундой. Именно поэтому Дагнар послал гонцов во все королевства, приказав отыскать тех, кто командовал затаившимися мятежниками.
Смертные, рондданцы, асхайцы и льерсцы – все на Эрелиме готовились к восстанию. В грязных переулках, в сточных каналах или прямо под боком властей. Те, кто не побоялся, и те, кто побоялся, но готовился отдать жизнь за лучший мир.
Многоликий помогал издалека, не вставая открыто на их сторону. Некоторым мятежникам удалось сбежать из королевств в Цитадель. Главы повстанческих групп отчитывались о количестве.
Итого сейчас их около шести тысяч, если не считать исчезнувшую армию Асталиса.
До дурноты мало.
– Многие отказались, – просто ответил Дагнар, хотя Эстелла различила в его голосе едва заметную панику. – Я не могу их принуждать.
Из десятков, сотен тысяч повстанцев, горящих идеей свободного мира, осталось лишь шесть.
Они могли проиграть, даже не начав войну.
Молчаливая Цитадель, Утраченные земли
Около недели назад
Закон Вето, – начал Дагнар, расхаживая по скромному кабинету Фрэнка, в котором они собирались и думали, как не сойти с ума. Пошли третьи сутки с прибытия в Цитадель. – Повтори еще раз, что он значит.
Дарроу – или Фьорд? – откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок.
– Закон Вето имеет несколько форм проявления. Первое: память поколения, что жило во времена войны и восстания, была стерта с помощью кинжала Камельеры и Малаки и короны Дафны. Память всех смертных, тамплиеров, валькирий, ведьм и фейцев. Они забыли, что тоже принимали участие в восстании. Их воспоминания десятый Конгломерат заменил ложными. Следующее поколение только укрепило веру в это и передало другому.
Уткнувшись лицом в сгиб локтя, Эстелла наполовину лежала за столом и ненавидела весь мир. Впервые за время со вступления Альянс она просто не могла взять себя в руки.
Но ее никто не подгонял. И за это она была благодарна.
– Сколько тебе лет, Эшден? – внезапно спросил Фрэнк, посмотрев на лидера восстания.
Эстелла исподлобья бросала на них косые взгляды.
– Пятьсот восемьдесят один.
– И ты помнишь свою жизнь до войны? Тебе ведь было около четырехсот лет.
