Крым. И я там был - страница 3

В идеале, морпехи, наравне с десантурой, составляют основную элиту отдельных видов войск ВС РФ. Первые предназначены для ведения боевых действий в составе морского десанта, вторые являются резервом Верховного Главнокомандования и предназначены непосредственно для охвата противника по воздуху. На вопрос у любого нормального, адекватного парня, о роде войск, где бы он хотел служить, он, конечно, укажет на доминантную элиту. Почему?

Вопрос, конечно, риторический. И все же, здесь необходимо внести кое-какие ясности. Их всего две. По истечению долгожданного срока воинского долга, придя в дом родителей, бить себя в грудь, при этом очень брутально рвать на себе тельняшку, очень агрессивно жрать водку и рассказывать товарищам и подругам о тяготах и лишениях, громко материться, отчетливо вычеканивая армейские «есть», «так точно», «никак нет». В теории и практике – это прерогатива и отличительная особенность тех, кто всю службу втухал в нарядах, драил очки, собирал поджопники и ловил лещей от всех. Начиная от товарищей по оружию, заканчивая непосредственно командиром роты и старшиной. Данная черта – чмошников с потными ладошками, которых всю службу тыкали носом в какашки. Это раз.

Из числа тех парней, служивших непосредственно в эпицентре армейского коллапса, находясь в этой самой элите, лишь единицы возвращаются нормальными и вполне адекватными мужиками. Ребята, вытерпевшие, согласно военной присяге, все тяготы и лишения воинской службы, со всеми причитавшимися армейскими подарками судьбы. Им нечего кому-то что-то доказывать. Обычно, они не распространяются о прошедшей службе. Не кричат из-за каждого угла: «Никто кроме нас» и не бьют об свои головы бутылки, ныряя при этом в фонтан, где давно нет воды. Если поинтересоваться у них о службе, и как обстоят дела за пределами гражданской жизни, многого не услышишь. Воинский долг они отдавали без фанатизма. Служили, но не прислуживали. За таких парней берет гордость, правда. Это два.

Пятое июля. Проводы прошли без конфузов и прочих форс-мажоров. Помимо семьи, из присутствующих был очень узкий круг товарищей, порядка пятнадцати человек. Все было организовано без конфузов и прочих форс-мажоров.

Перед военкоматом, был еще один чек-поинт – дом. Заехав напоследок посмотреть на семейное убежище, приняв душ, пытаясь протрезветь, выпив кофе, собрав вещи, двинули дальше. Ехать недалеко, торопиться некуда. Летний призыв в 2016 году был достаточно небольшой. Тем не менее, военкомат облепило достаточное количество призывников и провожающих. До конца не протрезвев, начинаю прощаться.

Отчетливо помню тот день. Утро. Военкомат. Я стоял в окружении своей семьи, друзей и товарищей. Обнимался со всеми, параллельно чувствуя, как из меня выходят пары водки. Помню объятия матери. После она взглянула на меня и произнесла: «Рафаэль, я хочу, чтобы ты уяснил одну вещь: страха нет, его не существует. Так же я хочу, чтобы ты рос сильным и уверенным в себе мужчиной. Для этого я сделала все, что нужно. Страха нет, Рафаэль, его не существует. Никого и ничего не бойся». Я отчетливо помню тот день. Я запомнил его на всю жизнь.

Проходя основной турникет военкомата, наблюдаю, кривое подобие первой шеренги, в которой толпятся будущие защитники Отечества. Специфический аромат горячительных напитков, вкупе с задорным перегаром и стоячей вонью носками. Поневоле вкусив колоритный фан, пытаюсь устроиться между бритоголовыми манекенами. Внутренне состояние неудовлетворительное. Из носа чую резкий запах выходящих паров водки. Изо рта пахнет бомжами. Немного дрожат колени. Понемногу осматриваюсь вокруг, в надежде обнаружить знакомые лица, вслушиваясь в крики и песни, доносившиеся из-за пределов обителя военнопленных. Из коридора слышны чеканные, спешные, мужские шаги. Подпол.