Почему? Почему? Почему?
Этих вопросов было слишком много, и ни одного приемлемого ответа, потому что на каждый из таких ответов можно было возразить: «Но ведь мы сделали и предоставили крысам то-то и то-то. Почему они этим не воспользовались? Или воспользовались, но как-то частично, в смысле использования как самого предмета, так и возможности использования данного предмета всей популяцией без исключения».
И вот еще что… Ну кто сказал, что они не воспользовались? Очень даже воспользовались, просто не все и не в том назначении, которое предполагалось исследователями. Джон предполагал, что на каком-то этапе размножение будет взрывным, но он также предполагал, что эти пики стагнируют и дальше размножение крысиной популяции пойдет по плавной кривой вверх. И никогда – вниз. Но получалось… Получалось что получалось, и совсем не по сценарию.
– Кофе? – произнес голос где-то у входа.
– А, Пит, как хорошо, что ты пришел… – продолжил Джон, поднимаясь на скамейку у дальнего вольера.
– Пришел, пришел, – бубнил Пит, проходя внутрь. – Боже, как тут воняет…
– Окна открыты, – посетовал Джон. – Вот смотри…
– Кофе, – перебил Пит.
– Да, спасибо, – поблагодарил Джон и пригласил Пита подняться на скамью у вольера. – Вот смотри. Они опять нервные. Их остается всего ничего, они друг другу не мешают, но все они какие-то нервные. Нервные и пугливые, хотя ничего не происходит. Ну совсем ничего.
– М-да, я вижу.
– Они перестали есть и пить, – Джон методично обходил вольер по периметру и указывал руками на кормушки и поилки внизу. – Они не интересуются друг другом, и, да-да-да, они не хотят спариваться.
– То есть они приняли бессознательное коллективное решение умереть, – бодро продолжил Пит.
Джон осмотрел его с ног до головы и возмущенно произнес:
– Да что ж это такое?! То Джейн выдвигает теорию музыки, а теперь ты… Но они же не люди…
– Ну и что? Не люди. Но жить вот так они больше не могут и не хотят, поэтому и размножаться тоже не видят смысла. А что сказала Джейн?
– Джейн сказала, что им не хватает музыки… – усмехнулся Джон и тут же уточнил: – Крысиной музыки как результата положительного стресса.
– Это мысль… – продолжил Пит.
– Да?
– Да, может, и не музыка… – задумчиво произнес Пит, словно прокручивая в своей голове какие-то доводы за и против. – Может, и не музыка, но жить вот так они больше не хотят.
– Но они же не знают, что есть… Что существуют в природе другие условия для жизни. Эти особи, – Джон тыкал в крыс внизу в вольере, – никогда не знали ничего другого, кроме этого вольера. Они здесь родились. Более того, их родители, бабушки и дедушки здесь родились, и вообще, ты хочешь сказать, что крысы могут передавать информацию друг другу о другой среде, начиная с самых первых пар?
– Ну… так категорично я бы не заявлял, – Пит понимал, что крысы вряд ли вели хронологию своей крысиной жизни, – но каким-то образом они, крысы, в который раз приняли решение самоликвидироваться. Это самоликвидация, – подытожил он.
– Пит, подожди. Какая самоликвидация? – Джон неуклюже спрыгнул со скамейки и направился к столу. – У всякого живого существа есть стремление к жизни. Оно заложено самой природой… Надо просто найти причину, почему так происходит. Понятную, логичную причину.
– Найти причину самоликвидации, ты хочешь сказать?
– Ну, как хочешь, – согласился Джон. – Пусть будет причина самоликвидации. Однако я настаиваю, что живые существа – животные – не способны на сознательную регуляцию численности своей популяции. Я настаиваю на том, что животные руководствуются первоначальными и естественными животными инстинктами, которые прежде всего заключаются в выживании и размножении.
