Крысиное королевство. Часть первая - страница 7

– Если ваши ментальные способности такие же, как у вашего брата, то, боюсь, я не готов принять на работу существо с интеллектом брюхоногого моллюска.

Кассандра почувствовала, что краснеет. Все умные слова разом забылись. Она огляделась, ища поддержки. Ректор смотрел выжидающе, профессор Юния флегматично попивала чай, но, подняв глаза, неожиданно подмигнула Кассандре.

– Если уважаемый профессор придаёт такое большое значение фактору наследственности, то смею предположить: его родители – учёные мирового масштаба, – ответила Санди, глядя в глаза Кастара. – Если это так, я прямо сейчас уйду и больше вас не побеспокою. Но если нет, вы, профессор, возьмёте слова назад, а заодно подтяните свои знания о брюхоногих моллюсках.

Наступила короткая пауза. На лице алхимика не дрогнул ни один мускул, зато Алькор и Юния переглянулись, едва скрывая довольные ухмылки.

– Вернёмся к науке, с вашего позволения, – заговорила Ханора. – Почему вы из всех высших учебных заведений Просвещённого Мира выбрали нас? А не свою альма-матер?

– Направление исследований профессора Кастара более других соответствует моим научным интересам, – выдала заученный текст Кассандра.

– А у вас есть релевантный опыт в этом направлении? – подал голос алхимик.

– Я занималась изменёнными состояниями сознания в магистратуре. Моя диссертация была написана под руководством мастера Роула. Тема: любовные эликсиры и их влияние на мозг.

Кастар скорчил очередную гримасу, полную неприязни и отвращения.

– Кстати, весьма занимательная работа, – отозвался ректор. – Мисс Моррен не только наблюдала действие разных составов на добровольцах, но использовала динамические сканы мозга и пришла к неутешительным выводам. Жаль, что их не наклеивают на этикетки с любовными микстурамив виде предупреждения. Ведь некоторые используют эту гадость почти каждый день, чтобы освежить чувства.

– Да! А последствия такие же, как от тяжёлых седативов! – подхватила Санди. – Включая дегенеративные изменения в мозге и нарушения социализации.

– Что вы несёте, – недоверчиво нахмурился алхимик, – мастер Роул был выжившим из ума старым маразматиком ещё семь лет назад, во время нашего с ним знакомства на конференции в Лимерии. Я думал, в Школе его держат лишь из уважения к его почтенному возрасту.

– Вы правы, – нашлась Кассандра. – Из того же уважения ему дают магистрантов. Но его старческое слабоумие пошло мне на пользу: позволило развивать интересные идеи и использовать максимально подходящий дизайн. И кстати, это причина, по которой я не возвращаюсь в альма-матер: я хочу продолжать изучать изменённые состояния сознания, но боюсь, что там не осталось достойных наставников.

– Достойных… – эхом откликнулся Кастар. – Есть очень амбициозные проекты в ИПМ, который в Скрамтории. Примерно по тем же направлениям, что и у нас… Или путешествие на другой континент представляется вам чересчур сложным?

– Отговариваете меня от поступления к вам на службу, сэр? Если честно, в ИПМ меня смущает многое, начиная с его названия. Институт подчинения магии. На мой вкус – слишком самонадеянно. Звучит так, будто коллеги собираются подчинить то, что подчинить в принципе невозможно. Кроме того, в последнее время внутренняя политика Скрамтории вызывает много вопросов. Конечно, может быть, всё, что я читала, просто жёлтая пресса, но если хотя бы четверть новостей о таинственных похищениях журналистов, репрессиях и беспорядках – правда, то это не та страна, в которой мне хотелось бы жить и работать. Также, я знаю, что ИПМ активно привлекают к работе иностранных специалистов. Но к работе над чем? Никаких серьёзных публикаций за последние пять лет! Такая секретность меня настораживает…