Ксаны. По ту сторону моря - страница 3

– К сожалению, – добавил я, – многие из нас уже забыли, что это такое – работать от зари до зари; забыли, что такое физический труд. Крайнее удивление у нас вызывают люди, которые заняты чем-то, кроме как самими собой. И нас раздражает, что мы не можем обратиться к ним в любой удобный для нас момент. Эти рыбаки, – я указал правой рукой на берег, – проживающие на Аошиме, отказались от высоких технологий и отстояли своё право на натуральную, реальную жизнь – жизнь в симбиозе с природой. Они отстояли своё право на сохранение традиций и образа жизни своих предков. Видимо, – заключил я, – у управляющего какие-то срочные дела и нам остается только ждать и любоваться морем.

Майк и Лидия согласно покивали головами, и между нами установилась тишина, нарушаемая лишь скрипом нескольких старых лодок, оставленных у причала.

Я облокотился о верхнюю ступеньку и стал рассматривать панораму, открывающуюся из дома управляющего. Рыбацкая деревушка располагалась в небольшой бухточке, западная сторона которой была защищена от моря искусственно созданной насыпью. Эта бухта была поделена на два водоема: внутренний, который был поменьше, примыкал к берегу и был закрыт с южной его стороны двумя искусственными насыпями, между которыми имелся проход для катеров во внешний и более широкий водоем бухты. С внешнего водоема катера попадали во внутреннее Японское море, называемое Сето-Найкай; с восточной стороны располагался небольшой природный мыс.

Такое строение бухты служило хорошим прикрытием деревни от морских невзгод. Если на море штормило, то до побережья поселения докатывалась лишь мелкая рябь, которая не представляла никакой опасности для укрывшихся от непогоды жителей деревни и рыбацких катеров, пришвартованных к нескольким небольшим пирсам.

Немного сощурившись от солнца, я рассматривал горизонт за бухтой. Отсюда можно было различить несколько рыбацких катеров, ловящих рыбу на фоне подернутых туманной дымкой гор большого острова Сикоку. Погода стояла прекрасная – в это время года в северной части Сикоку преобладал мягкий средиземноморский климат, и после всех перелётов и волнений, связанных с моим непростым решением, здешняя тишина и приятный солнечный свет успокаивали и умиротворяли. Хотелось поскорей получить от управляющего ключи от своего домика-минки, упасть на кровать и дать волю сну.

– Да, наверное, нам это тяжело понять, – неожиданно произнёс Майк, прервав мои мысли, – всё кажется таким спокойным… как будто смотришь голофильм в замедленном действии.

– В ооочень замедленном, – добавила, хохотнув, Лидия.

Я улыбнулся их «неожиданному» открытию чувства свободы и хотел было уже пуститься в поучительную речь о том, что в результате слишком быстрого развития голографических систем человек потерял некоторую независимость своего мышления и действия, как увидел, что к пристани приближается катер, с которого какой-то пожилой японец машет нам рукой.

– Видимо, это наш управляющий, – произнесла Лидия, хлопнув от радости в ладоши.

Катер аккуратно подплыл к причалу прямо напротив нас, и с него спустился средних лет мужчина.

Это был типичный японец – небольшого роста, но плотно сбитый. Одет он был очень старомодно – темные брюки и свитер, из которого торчал воротник синей рубашки. Поверх свитера был надет серый в мелкую клеточку пиджак. Немного полное и добродушное лицо обрамляла короткая испанская бородка. Но что самое примечательное, в руке он держал видавший виды кожаный портфель.