Кто прикончил Марка? - страница 28

Марк резко открыл глаза, словно ожил. Огляделся кругом, Йаниль спит, еще только-только светает. Приподнял голову, затем плюхнулся обратно, утонув в нежно обнимающей голову подушке. Тишина, он не понимал, почему его это успокаивает. Но сознание было яснее некуда, поток мыслей не сменял друг друга хаотическим вбросом воспоминаний или представлением различных небывалых сценариев. Он перевел недовольный взгляд на жену. Она чавкала во сне и храпнула на вдохе. Марк помешался на одном как одержимый: «Пойду-ка я перед работой собой займусь».

Он аккуратно сел на край шконки, чтобы не будить Йаниль, затем встал. Очень удивительным фактом для него было то, что он чувствовал себя в отличной форме, не хотелось спать, не болела голова, хотелось что-то делать. Подметив это, он прошел на кухню и оглядел ее во мраке. Одно только прямоугольное пятно освещало своим ледяным касанием стол напротив окна. Лунный, холодный свет. Такой строгий и так околдовывает. В этом свете кухня выглядела очень даже ничего.

Марк почесал затылок и решил начать день с омовения студеной водой. Вышел на улицу, шаркая ногами по полу, там колотун, но он даже не думал вернуться в дом без бодрящего ритуала. Съежился, подошел к бочке, стуча зубами и потирая свои плечи. Взял здоровенный деревянный черпак и опрокинул на себя. Это морозное и живительное ополаскивание словно дало ему тройной заряд энергии. Он издал звук, будто жеребец, и вылил на себя еще один ковш. Еще сильнее стуча зубами, Марк тихонько забежал в дом, обтерся, оделся, сел на стул и уставился на пятно прямоугольного лунного света. Было прохладно до тряски: «Но это ничего, сейчас согреюсь, только чего делать-то?»

Он встал и прошелся по кухне, затем остановился и, немного изобразив подобие разминки, встал в упор лежа. Первые тринадцать отжиманий дались вполне не сложно: «Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемь, – застыл у пола с согнутыми руками. – Я больше не могу. Так, стоп! Ты что, настолько слаб? Тряпка, давай еще!» – кряхтя и издавая нечеловеческий рык, он дотянул до двадцати пяти.

Упал на колени и облокотился локтями и головой в пол: «Ну вот, разогрелся и не сдался. Теперь приседания».

С этим упражнением проблем не возникло. Во мраке и полной тишине, посреди потрепанной и перегруженной ненужными мелочами халупы словно единственный в мире человек неровно дышал, пыхтел и кряхтел, становясь, как ему казалось, воином. Он справился еще с двумя подходами, затем походил вокруг стола, отдышался, и ему в голову пришла отличная идея: «Теперь пробегусь. А куда? Да куда глаза глядят». Он надел обувь и скользнул за дверь.

Подняв голову вверх и хапнув наисвежайшего воздуха, Марк застал еще ночное, но уже светлое небо, украшенное частыми мелкими пятнами. Каждое такое пятно казалось ему чем-то особенным. Если взять случайные из них и связать линией, получится некий путь. Чей-то путь. «Но как узнать, каким будет мой путь? Я не представляю, что меня ждет впереди. Но если оглянуться назад, я четко вижу события и действия, которые привели меня к текущему положению. Что мне делать дальше?»

Пахнет свежее, чем при переполненном пространстве людьми. Отсутствие факторов отвлечения напрягало, но лишь потому, что это было непривычно. Он вспомнил вчерашний случай на работе, о том, что только что смог выполнить упражнения. Что теперь вышел на пробежку и его совсем перестал интересовать алкоголь, хотя не пил он второй день. От головы и вниз по телу пошли приятные мурашки, Марк жадно и поглубже вдохнул еще не оскверненный воздух и легонько побежал в сторону ворот замка. Уже у самых ворот он начал выдыхаться и хотел остановиться: «Нет, даже не думай сдаваться, я и так всю жизнь сдавался, хватит! Я смогу, я смогу пробежать до дома, и еще один раз сюда и обратно».