– Венецианцы слишком беспечны, уверовали в неприступность острова, богатые вельможи поселились рядом со старой крепостью, построили виллы на побережье бухты Хивия. – Повелитель сделал несколько шагов по палубе, вернулся, указав рукой на второго капитана. – Почему ты, Фидан, все время молчишь?
– Я полностью разделяю ваше мнение, эфенди. – Фидан замолчал, стоит ли ему говорить задуманное. – Бирсен, прошло уже много времени, но с планами, ударить по венецианской гордыне, я приходил уже к вам. Как только заметим движение из крепости, то тебе, Серкан, придется перенаправить свою артиллерию на склон.
– Твои идеи, Фидан, пришлось переосмыслить из-за очевидности бессмысленной жертвы нашими людьми. – Возможно кто-то не вернется с этого опасного и рискованного нападения, но все мы правоверные воины нашего султана готовы пойти на смерть во имя Аллаха.
Капитаны ловили каждое слово Бирсена, за холодным блеском глаз стояло крепкое убеждение в положительном исходе задуманного в сочетании с несгибаемой волей. После длительной паузы он продолжил излагать свой план операции по нападению на поселение острова.
Когда начало темнеть Бирсен отдал приказ сниматься с якорей и направить суда в пролив. Он молил бога способствовать в обеспечении скрытности, его молитвы были услышаны, небо, светящееся мириадами звезд стало затягиваться облаками. Сгущающаяся тьма постепенно скрыла яркое ночное небесное светило – луну.
Все огни были погашены, лоцман хорошо знал местные воды, но глубины все же промеривались, чтобы провести корабли подальше от берега. Боцманы выкрикивали команды убрать паруса, ход кораблей на короткое время замедлился, матросы вместо обычных бушпритных парусов подняли черные, сливающиеся с темным небом. Многие солдаты из оставшейся на ночь караульной смены спали, укрывшись крепостными стенами от прохладного ветра с моря.
Наблюдатели не могли с высоты центрального бастиона ни различить в темноте неясные очертания кораблей ни расслышать тихих всплесков волн о борта или журчание кильватерных струй. По приказу Бирсена корабли под командованием Фидана и Серкана заняли позиции напротив главной цитадели, а свой фрегат направил к бухте Хивия для высадки десанта, чтобы затем отойти для артобстрела крепости.
Как только шлюпки с вооруженными матросами достигли берега, корабль, высадивший десант, взял курс по направлению к двум судам, готовящимся к обстрелу крепости. Пираты застали жителей богатого городка спящими. Бирсен разделил атакующих на множество групп по три – пять человек и настоятельно требовал действовать кинжалами. Моряки, привычные к жестокостям морских сражений, беззвучно резали венецианцев и греков, носясь бестелесными тенями в ночи между виллами.
Пиратский набег удался на славу, османы грабили дома, без жалости убивали любого, кто вставал у них на пути. Постепенно город просыпался, преисполненный ужасом крови, то в одном месте, то в другом разгоралось пламя пожарищ, а небо начало постепенно светлеть из-за усиливающегося ветра, разгоняющего облачность.
– Почему же молчат пушки? – Очередной раз задавался вопросом Бирсен, вонзая кинжал через белые одежды в тело мужчины, в приступе нечеловеческой ярости, выскочившего на своего врага во двор виллы.
Словно почувствовав призыв своего капитана, флагман небольшой эскадры, приблизившийся к берегу, дал залп из пушек левого борта. Пока флагман маневрировал, позволяя канонирам подготовиться к следующему выстрелу, раздался громоподобный залп пушками с корабля Фидана. Дальнобойные пушки прицельно били по центральному бастиону, разбуженный гарнизон пытался отвечать, но пока ветер не разогнал серые облака, их выстрелы, были не прицельными и никакого ущерба кораблям противника не наносили.
