«А в менее вероятном?»
«Какая-то жизнь все-таки останется, но не в той форме, которую мы знаем. Однако, я должен сказать, что я оцениваю возможность этого, как крайне невысокую. Скорее всего, миры просто разлетятся на осколки, которые будут висеть в безжизненной пустоте».
«И, по вашим оценкам, когда это должно произойти?»
«В течение ближайших двадцати лет».
«Это довольно долгий срок».
«Для тебя и таких как ты. Для нас же это просто небольшая отсрочка».
«Можно что-нибудь сделать, чтобы предотвратить катастрофу?»
Мне казалось, я уже знал ответ на этот вопрос. Он же говорил о «слишком поздно», но чем черт не шутит. Возможно, какие-то варианты все-таки остались.
Почти всегда остаются какие-то варианты.
«Полностью исключить такую вероятность уже нельзя, но, чисто теоретически, если закрыть портал в течение ближайших двух-трех лет, то возможно, я повторяю, только возможно, количество червоточин пойдет на спад и границы между мирами сумеют восстановиться.»
«Это не очень похоже на «ничего нельзя сделать».
«Есть, знаешь ли, некоторые нюансы, которые делают эту задачу, мягко говоря, трудновыполнимой», – сказал он.
«Например, какие?»
«Портал надо закрывать с этой стороны, потому что оборудование, которое поддерживает его работу, находится в вашем мире. А когда мы приходим в ваш мир, мы уже несвободны в своих решениях и поступках. Кроме того, оборудование находится в запретном городе, под защитой, которую не преодолеть никому из местных, и последней линией его обороны, до которой, как я повторюсь, никому из местных не добраться, даже если они соберут целую армию из того, что осталось, является сам император. Который, как я опять же хочу напомнить, самый могущественный человек на земле, и не только потому что он наделен абсолютной властью в Империи».
«Цинты знают?»
«Понятия не имею. Возможно, знают, возможно, нет, возможно, глядя на множащиеся по всему миру червоточины, они стали о чем-то догадываться.»
«Неужели вы не пытались им рассказать?»
«У порабощенного демона нет свободы воли», – напомнил он. «Да и вряд ли бы цинты стали нас слушать. А если бы и стали, то не поверили бы нашим словам, полагая, что мы просто хотим сохранить остатки своей цивилизации. Они не пойдут на добровольное закрытие портала, ибо видят в нем источник своего могущества, а потому им суждено бороться с симптомами, а не причиной болезни, которая станет для них летальной. И не только для них».
«Я мог бы сказать Ван Хенгу».
Он, конечно, враг, но в наличии здравомыслия ему не откажешь. Если он узнает о катастрофе, то… На самом деле, черт его знает, как он отреагирует. Но мне кажется, что они уже достаточно могущественны и могут позволить себе закрыть портал, лишившись потока новых демонов, без больших потерь для империи.
Ведь с этой стороны границы они все равно останутся самой могущественной силой, которая может диктовать свою волю остальным. По сути, единственный силой.
«Он спросит тебя, откуда ты знаешь, и если ты скажешь правду, он сразу поймет, что мы с тобой взаимодействуем на другом уровне. Скорее всего, после этого он нас уничтожит».
«И ты не готов подвергнуться такому риску, даже если на другой чаше весов спасение нескольких миров?»
«Только возможность спасения. И если он нас убьет, мы так и не узнаем, сработало это или нет. В этом сценарии слишком много «если». Если Ван Хенг захочет нас слушать. Если Ван Хенг нам поверит. Если у Ван Хенга есть реальные возможности для того, чтобы убедить Императора закрыть портал. И, наконец, если закрытие портала еще может на что-то повлиять, и процесс не перешел в стадию необратимого».
