Ну не знаю… Я не употребляю наркотики.
Я должен выпить это НЕМЕДЛЕННО!
Почему?
Это вопрос жизни и смерти! Иначе мы не сможем собраться с мыслями и не отвлекаться на боль.
Я кивнул Игорю и принял.
– Скоро подействует?
– Скоро. Ты поймешь. Как думаешь, куда он идет? – спросил Игорь.
– В ту сторону закрытая шахта. Больше тут ничего нет.
– Насколько она далеко?
Это был довольно сложный вопрос для меня. Карта осталась в машине, и пришлось ориентироваться на память, да и еще и с расчетами. Я растопырил пальцы. Предположим, что дорога от поселка до моста – это десять пальцев. Тогда от моста до шахт… Один или два пальца.
– Недалеко. Примерно одна десятая от дороги между поселком и мостом. И еще половина от одной десятой.
– Держи, – он протянул мне двустволку. – И вставай. Нам над догнать его. У него фора три часа.
Я оперся на ружье, как на костыль, и с трудом поднялся. Голова продолжала болеть, но уже не так сильно.
Мы пошли вдоль реки, отслеживая Завьялова по следам и каплям крови, которые он оставлял на своем пути. Очевидно, он не мог уйти далеко. Через какое-то время мы свернули в лес. Дорога шла неподалеку, было непонятно, почему Завьялов ей не воспользовался, а предпочел продираться по лесу. Я беспокоился о нашем положении, опасаясь засады. В конце концов, у него точное дальнобойное оружие, а у нас гладкоствольное ружье, которое не может бить далеко и автомат, который не может далеко попасть.
Все наоборот. У нас ружье, убойное на ближней дистанции, у Игоря компактный скорострельный автомат. А у него продольно-скользящий затвор, почти не осталось патронов и никакой возможности навязать нам дальний бой в лесу. У нас была подавляющая огневая мощь.
Тогда почему он завел нас в лес?
Потому что он шел не в шахты. В лесу что-то есть. Обрати внимание, что здесь угадывается какая-то старая заросшая дорога – деревца молодые и не такая непролазная грязь.
Похоже, что это тот самый «законсервированный объект».
Прошло еще немного времени, и я вышел к цели.
«Объект» выглядел совершенно не так, как я представлял. Никакой типично советской архитектуры, по крайней мере, снаружи. Никакого шлагбаума или поста КПП. Странный насыпной холм на опушке леса, у подножья которого располагался вход, защищенный толстой стальной дверью. Дверь была распахнута и на ее круглом штурвале гермозатвора была кровь. Очевидно, Завьялов был внутри – или хотел, чтобы мы так думали.
Я надавил на бинт на голове, почувствовал боль и снова взял под контроль свои мысли.
Наши мысли.
Мои мысли.
Устюгов, казалось, ничего не заметил. Он жестом подозвал меня к себе и заговорил шепотом.
– Я сделаю пару странных вещей, но ты должен мне просто поверить. Для начала как можно быстрее, не думая… загадай двухзначное число.
– Я не могу загадать двухзначное число – если не думать, у меня не получится.
– Точно, я забыл. Тогда предложи какой-нибудь вариант.
Пальцы.
Спасибо.
– Я могу загибать и разгибать пальцы по очереди. Ты остановишь меня в какой-то момент времени. И я скажу число, соответствующее загнутым пальцам.
– Пойдет. Только загибай не по очереди, а как попало.
Зачем это нужно? Мне хотелось крепко сжать кулаки за спиной – назло Устюгову
Я послушно и беспорядочно перебирал пальцы.
– Стоп.
– Три.
Еще раз…
– Стоп.
– Восемь.
– Так, слушай меня внимательно. Мы зайдем внутрь бункера и проведем поиски внутри. Для начала – умеешь ли стрелять из автомата?
