КАААААААЙФ!!!
В голове спонтанно возникли постыдные и неуместные ассоциации. Я испытывал во время стрельбы самое настоящее наслаждение.
Щелчок вместо выстрела. Патроны кончились.
БЛИИИИИН…
Я услышал шаги за спиной, Устюгов схватил меня за шкирку и отшвырнул назад. Краем глаза я заметил, что он ринулся к турникету и ловко перепрыгнул через него, но дальше не разглядел, потому что крайне болезненно ударился затылком об стену. Эта боль отозвалась в голове чудесным, восхитительным, оргазмическим блаженством. В паху разливалась сладкая расслабляющая истома.
Это все из-за колес?
Нельзя отвлекаться! МАГАЗИН! ЗАМЕНИ!
Трясущимися от возбуждения руками я сбросил стреляный магазин и достал новый рожок.
О да! Сейчас я ЕЩЕ РАЗОК ПОСТРЕЛЯЮ! Я ХОЧУ ЕЩЕ!
Рука Устюгова легла на мой автомат, перекрыв шахту магазина.
– Все кончено, Максим. Отдай автомат, пожалуйста.
Что? НЕЕЕЕЕЕЕТ…
Я с сожалением выпустил оружие из рук.
– Да уж… Родина объявляет тебе благодарность за меткую стрельбу, товарищ Логинов, – сказал Игорь. Взяв у меня оружие, он с облегчением выдохнул. – Так мочить из автомата в столь маленьком помещении и убить только одного человека – для этого нужно быть настоящим снайпером.
– Я могу… посмотреть?
– Пожалуйста. Только зрелище не из приятных.
Я перелез через турникет и взглянул в будку. На полу, залитом кровью, лежало тело Завьялова. На нем живого места не было – многочисленные попадания его совершенно изуродовали. Лицо посекло рикошетами и осколками, были видны отверстия от пуль – в щеке, шее. Одна из пуль, видимо, рикошетом, вошла в глаз под углом и отломила кусок черепа. Господи, и это сделал я…
Да, и это БЫЛО КРУТО!
– Пойдем, Максим, – Устюгов окликнул меня у выхода. – Что сделано, то сделано.
– А туда мы не пойдем? – я показал на закрытую дверь.
– Зачем? Пусть остается закрытой. Так будет лучше для всех. И потом, у нас не очень много времени, надо постараться уйти отсюда как можно дальше. Помни, что ты сейчас под воздействием стимулятора. Через двенадцать часов… Ах да, числа… Ночью его действие закончится, и на тебя навалится усталость, апатия и сонливость. Что-то мне подсказывает, что засыпать здесь и правда не стоит.
***
– А что было дальше, вы уже знаете, – сказал я Егорову. – Мы
кое-как похоронили Алдана и Резцову на берегу, а потом пошли по тайге, чуть отдохнули у охотничьего домика Эрхана. Через несколько дней вышли на ваш блокпост. Все слилось в какую-то однообразную мутную картину. Не знаю, когда и как Устюгов вас вызвал, но на этом история закончилась. Я очень устал.
– Несколько вопросов. Скажите пожалуйста, почему Устюгов отдал вам свой автомат?
– Он объяснил это тем, что я умею им пользоваться. А из ружья никогда не стрелял.
– И никаких других причин?
– Нет.
– А почему именно вы пошли первым?
Мне не нравился этот человек. Не нравится тем, что выглядит слишком похоже на сотрудника госбезопасности. По моим представлениям выглядит похоже. А вот Чепиков был не похож. И Устюгов был не похож на капитана милиции. Скорее всего, он им и не был. Но в любом случае был не похож.
Мне также не нравилось его внимание к этим деталям убийства Завьялова. Я решил не раскрывать всего, дать дозированную информацию.
– Я просто запаниковал. Я понимал, что у меня есть немного времени, и решил воспользоваться ситуацией.
– Вы не договариваете! – он внезапно повысил голос. – Должно было быть что-то еще! Давайте я вам проясню ситуацию. Ничего хорошего она для вас не означает. В ходе данного допроса вы без всякого принуждения признались в совершении ряда серьезных преступлений. Во-первых, хищение оружия и боеприпасов, статья двести двадцать шесть УК РФ. Срок от трех до семи лет, и, учитывая, что оружие применялось впоследствии для совершения других преступлений, то это скорее семь, чем три.
