Дима был весьма взбалмошным и задорным ребенком, ослепляющая уверенность которого сочившаяся через край, не могла оставить его без внимания общественности, от этого и не мудрено, что он был королем класса который метким феодальным взглядом разделял одноклассников на королевскую свиту и откровенных аутсайдеров. В распоряжении местного авторитета находилось неслабое количество учеников, к примеру; Мадина – «Кнопка», задорная девчонка очень невысокого роста, которая, между прочим, имела нескрываемую влюбленность в адрес Димы, в ответ которой тот не скупился на детский флирт. Был крайне озлобленный украинец Дима – «Квадрат», тёзка лидера, который особенно жестоко обращался с Полиной называя ее неудачливой уродиной. Сестры неразлейки Мила и Инна, хотя они и вовсе были не сестрами, но прозвали их так от нелепого и до боли саркастичного внешнего различия, ведь Мила была на две головы выше Инны, от того и словили такое смешное прозвище. Обе, как и все не общались с Полиной словно намеренно избегая ее холодным призрением, лишь однажды сидя напротив насмешливо отзывались об обуви той. Хотя Полине казалось, что и обувь ее не имеет ничего дурного и отталкивающего, не было грязи, не было дыр, обычные незамысловатые кроссовки схватившие неоправданные насмешки. Была также девочка – афганка, по имени Виджиха, отец которой служил в нашем городе на должности дипломата. На редкость тощая и злая ученица, походившая поведением больше на голодную беспризорницу, нежели чем на дочь дипломата. Подружкой Виджихи была Амина, которая являлась тоже дочерью местного депутата, особа, тянущаяся к изучению английского языка и классной активности. Было очевидным, что Полина будучи девочкой особо чуткой и внимательной, совершенно отчётливо осознавала на сколько она и Маша не вписываются в формат класса.
Ворочаясь на старом диване, который колол жопу Марса торчащей пружиной, он в полудрёме мучаясь от похмелья едва мог открыть глаза от раскаленной головной боли. Безусловно переоценив свои возможности и выдув всю бутылку джина абсолютно не закусывая, Марс теперь расплачивался за бедовый вираж. Пересилив подкатывающую тошноту и ускоренное сердцебиение, он все же встал со своего ложа с целью омовения под получасовым душем, который пренепременно должен смыть позорное похмелье. Нащупав ногами мягкие тапочки и радостно погрузив в них свои стопы, ибо квартира Марса имела слабое отопление и ледяные полы, он с трудом направился в ванную комнату.
Родители Марса уехали на ПМЖ к своей старшей дочери ещё несколько лет тому назад и было совершено не мудрено, что хорошую часть мебели и техники они распродали до отъезда, оставив в квартире лишь полуразвалившееся барахло. Марс на то время был ещё в браке с Данаей от этого его родителям и не приходило в голову на тот момент, что рано или поздно их сын может вернуться в отчий дом. Вот и приходилось ему теперь коротать свое существование в полупустой квартире и в полной безработице. Разумеется, у него остались небольшие накопления и приличные отступные от Данаи, так как ей после развода осталась квартира, нажитая в браке. Но все же существование Марса несло очевидно грустный окрас; лишенный всего привычного и родного, оставшийся наедине со своей пустотой в возрасте приличных средних лет.
Сварганив скромный завтрак из двух яиц и помидора он еле справляясь с тошнотой заставлял себя осилить пищу. Запив все добротной арабикой, что-что, а кофе Марс варил блестяще, и оставив немытую тарелку на столе в ожидании набежавших тараканов, он поспешно накинув дублёнку на спортивный костюм вышел из дома.
