– У М. болезнь Котара.
Сходу сказал я, как только врач с удивлённым выражением лица кивнул в знак того, что я могу начинать.
– С чего ты это взял? – строго спросил тот.
– Во-первых, из опросника следует, что у него явная отрицательная самооценка к самому себе, практически ненависть. Во-вторых, у него в карте куча анализов на различные болезни, которыми он теоретически мог заразить людей, причём он сам настаивал на их проведении. И, в-третьих, бред пациента о том, что он уже умер, то есть его вера в то, что попытки увенчались успехом. Отсюда я пришёл к выводу, что у него болезнь Котара, потому что при средней форме этого расстройства больные уверены, что они отвратительные существа, несущие в этот мир страдания. Человек может решить, что это он заразил всех СПИДом, и это может быть причиной, по которой пациенты с данной болезнью наносят себе увечья.
Карие глаза моего наставника сверкнули, и по ним было видно, что я оказался прав, но тем не менее, он не спешил меня хвалить.
– Если ты считаешь, что это бред Котара, то назначай лечение, – спокойно попросил он.
– Я бы начал с использования мультикомплекса антидепрессантов, нейролептиков и стабилизаторов настроения. Но чтобы лечение давало позитивные результаты, добавил бы электросудорожную терапию, потому что она более эффективна, чем фармакотерапия, но учитывая особенности пациента, лучше всё же комплекс.
– А в каких случаях ещё применяют электросудорожную терапию? – продолжал спрашивать врач.
– Её применяют пациентам с глубокой депрессией, и результаты весьма обнадёживающие, – не задумываясь, ответил я.
– Очень хорошо! – похвалил меня наставник, поправляя очки. – Ты это всё за пятнадцать минут без интернета и учебников продумал? Восхитительно.
Он явно переоценивал мои способности, думая, что я это всё сделал без учебника. Несомненно, что в голове у меня сразу появилось несколько диагнозов, но чтобы узнать точный, мне и понадобилось провести пятнадцать минут за книгой.
После этого случая мой наставник стал чаще давать мне различные задания, и, видя, как я с ними справляюсь, рекомендовал главврачу взять меня именно к нему в интернатуру. Впоследствии так и получилось. Я провёл в качестве интерна в этой больнице три года. Затем обучение моё закончилось, и меня можно было называть полноценным врачом. Стоит отметить, что сразу по окончании обучения меня пригласили остаться работать в этой больнице, однако я отказался.
Как только я закончил обучение, у нас с отцом состоялся мужской разговор, в котором он выразил свою гордость за меня не только как за врача, но как за мужчину. Ведь за прошедшие почти одиннадцать лет я не выдал его тайну матери, равно как и наоборот. В итоге он, понимая, что с этого момента я начинаю взрослую самостоятельную жизнь, решил материально помочь мне, также как моим брату и сестре ранее. Он перевёл на мой счёт в банке огромную сумму, чтобы я ни в чём не нуждался, а занимался карьерой и тем, что мне нравится. Это было как родительское плечо, ведь на одни только проценты с этих денег я мог жить, не работая и ни в чём себе не отказывая. Я и не думал возражать, лишь поблагодарив за всё.
Возможно, от меня откупились, но учитывая моё отношение к институту семьи, это было только на руку.
Поначалу было опасение, что деньги вскружат мне голову, и не захочется работать, посвящая свою жизнь лености и праздности, как у большинства золотой молодёжи. Однако я умел концентрироваться, и поэтому спустя несколько дней, когда голова вновь стала холодной, стал решать в каком направлении двигаться дальше.
