– Граждане пассажиры, готовьте плату за проезд. Кто уже оплатил – можете быть спокойны, второй раз платить не нужно, а если мы что-то ранее припрятанное найдём – всё будет отдано в фонд борьбы с большевиками, а вас покараем. Готовим, граждане, билеты, – послышался хриплый голос где-то в начале вагона.
С каждой секундой голос слышался всё ближе и ближе, и по мере его приближения усиливался и шум в вагоне. Люди стали возмущаться, что в их вещах роются, за что к ним тут же применяли методы физического воздействия. Через минуту раздался выстрел, и, как следствие, в вагоне воцарилась гробовая тишина, потом кто-то в середине вагона крикнул:
– В следующий раз уже не промахнусь!..
Целую минуту ни одного возгласа. В вагоне было слышно только шуршание по узелкам, саквояжам и чемоданам с безапелляционными требованиями показать личные вещи. Нескольким мужчинам приказали снять всю одежду, что они и сделали. После тщательной проверки их отпустили.
Кто-то строгим голосом приказал поторопиться и следовать в последнее купе.
Возле купе Барковских остановился мужчина средних лет гиперстенического телосложения, ростом чуть больше трёх вершков2, одетый в какую-то полувоенную форму и прикрытый сверху черным пальто чуть не до самого пола. В руке он держал лампу и, рассматривая, кто есть в купе, тыкал ею каждому пассажиру чуть ли не в лицо. Дошла очередь и до Барковской. Мужчина всматривался в лицо секунд десять, потом двинулся к Евгении, но ей уделил меньше времени. Не остался в стороне и Сухожилин. Ему тоже было уделено особое внимание.
– Зови сюда старшого. Тут, кажется, куш намечается, – крикнул мужчина кому-то в глубине вагона.
В ожидании старшого прошло около минуты. Незнакомец, направив пристальный взгляд и револьвер на Анастасию, в какой-то момент засмущался. Стыдливо перевёл взгляд на Сухожилина и убрал револьвер в карман пальто, но спохватился, достал обратно и на этот раз направил его не на Барковских и не на Сухожилина, а в окно. Секунд десять спокойного ожидания, незнакомец начал вертеть револьвер на пальце, демонстрируя своё умение обращаться с оружием, но вышло не совсем удачно. Револьвер выскользнул, и горе-боец чудом не нажал на спусковой крючок, когда поймал его в воздухе.
– Что там ещё у тебя? – рявкнул кто-то в начале вагона.
– Посмотри. Тут интересная дама и, кажется, с дочкой. Думаю, требуют особого внимания.
У купе появился мужчина лет около пятидесяти на вид, опрятно одетый, в костюме-тройке, но, в отличие от своих подельников, поверх всего облачённый в чёрный кожаный плащ. Он, освещая своей лампой купе и в особенности лица присутствующих, пристально посмотрел на Анастасию, потом на Евгению и Сухожилина.
– Сударыня, будьте любезны, ваш билет и паспорт, – изысканно вежливо обратился незнакомец.
Анастасия протянула два билета.
– А паспорт? – последовал вопрос.
– Отсутствует с собой в данный момент, – спокойно ответила Анастасия.
– Он с вами? – мужчина показал на Сухожилина.
– Нет… – так же спокойно ответила Анастасия и после паузы продолжила: – Я этого господина сегодня увидела впервые.
Мужчина повернулся к своему товарищу и потребовал пояснить, почему эти женщины требуют особого внимания, на что тот радостно, будто поймал за хвост золотую рыбку, ответил:
– Это жена Барковского. Я про него рассказывал.
– Это правда? – удивлённым тоном спросил Анастасию мужчина в кожаном плаще.
