– Проржавели, небось, – не выдержал Ванька и выглянул из-за бугра.
– Ложись! – заорал Васька, и тут один за другим ударили взрывы; над головами распластавшихся мальчишек с визгом пронеслись осколки…
– Никак гром гремит? – удивилась бабушка, выглядывая из сеней.
– Караул! – завопила Панькина мать, выбегая на огороды, – ребяты на минах взорвались! Пашка-то говорил мне вчерась, да я запамятовала, караул!
– Хосподи, помилуй нас грешных, пронеси от беды, – ахнула бабушка и побежала за ней следом. Задыхаясь от ужасных предчувствий, она выбежала на пашню, где тлели угольки размётанного взрывом костра:
– Ваня, голубчик, где ты?..
В палате было тихо и покойно. Бабушка сидела у кровати и заботливо поправляла одеяло, сползшее с больного, с грустью поглядывая на осунувшееся и заросшее седой бородкой лицо своего мужа.
– Ваня, – тихо позвала она, и на её отрешённом от мирской суеты лице промелькнула тень. Сзади томился внук, оглядываясь по сторонам, на него тоже с любопытством поглядывали больные старички на кроватях.
Дед открыл глаза. Увидев свою старуху и внука, усмехнулся.
– Тося приезжала, насчёт работы ходила, интересовалась, говорит, скоро насовсем приедут, у нас жить будут, – заторопилась рассказать хорошие новости бабушка. – Тебя приходила навестить, да не пустили врачи-то, без сознания ты был, сердешный…
– Вояка-то наш чего натворил? – дед кивнул на забинтованную голову внука, и тот подошёл ближе, желая высказаться, но бабушка не дала:
– Да так он, бесился да брякнулся головой об косяк, до свадьбы заживёт, – не хотела беспокоить деда бабушка, и Ванька кивнул согласно, поняв её опасения. Но высказаться всё же решил:
– А я пятёрку сегодня по чистописанию получил, настоящую, – похвалился он, глядя на деда и хватая его за руку, соскучившись.
Дед довольно крепко пожал руку внука в ответ и удовлетворённо прикрыл глаза, утомившись. Бабушка с Ванькой тихо вышли из палаты…
Оглянувшись ещё раз на внушительное здание больницы, бабушка с внуком заторопились домой, обсуждая посещение деда:
– Молодец, што про мины не сказал, деду нельзя волноваться.
– Я што, маленький, разве не понимаю?
– Видел, как дед твой порадовался насчёт пятёрки? С родителями-то хорошо будет, проследят и уроки проверют. Одно плохо, не хотят хозяйствовать. Подгорье наше им не нравится, квартеру им подавай с удобствами, – ворчала вечно недовольная всем бабушка.
– Я из подгорья никуда не поеду, я с тобой жить буду, и с дедом, когда он поправится. Я вас не брошу, – Ванька заботливо нахмурился:
– Дрова пора колоть, а то отсыреют на дворе, не растопишь потом.
Они шли пешком, бабушка экономила на автобусе, который проехал вскоре мимо них, обдав густым облаком пыли, и едва поспешала за внуком, радуясь его словам:
– Умница ты моя разумница, совсем большой стал, рассудительный. Прям вылитый дед…
Ванька стоял у калитки и, небрежно помахивая новым портфелем, предметом вожделенных Панькиных взглядов, о чём-то сосредоточенно думал, весь в себе.
– А Сашка разве не с вами учится? – осмелился, наконец, спросить у него Панька, поправляя поудобнее верёвку с саблей.
– Он во вторую смену, – машинально ответил Ванька и вздохнул.
С крыльца торопливо сбежал Васька, и друзья вышли в переулок.
– Можно, я до школы вас провожу? – увязался за ними и Панька, в это время из соседнего проулка показался Симак:
– Пацаны, обождите меня!..
Ванька внезапно срывается с места и мчится обратно, домой: переложив содержимое портфеля в сундучок, щёлкает крышкой и, довольный, выбегает с ним из дома, оставив в сенях удивлённую бабушку…
