— Ну, ты и дура, Ника! — заявила Аня, как только мы вбежали в вагон. — Тебе в руки СВ валится, а ты счастья своего не понимаешь.
— И в чем же счастье? В том, чтобы потом вены себе порезать? Или выть белугой на весь университет, пока остальные за спиной шушукаться будут?
— Зачем так? Марк не только гадости девочкам делает. Он дарит подарки, водит в роскошные рестораны и на концерты, а некоторых и на курорты возит. Разве в твоем Кукуеве найдется хоть один такой щедрый парень? Потому девки и воют, что крутой любви лишились.
— Вот тебе он нужен, забирай! — отрезала я. — И больше эту тему поднимать не будем!
— Как знаешь! — Аня пожала плечами и обиженно отвернулась к окну.
С этого дня мы стали регулярно ссориться, и причиной был СВ. А он, как назло, превратился в моего преследователя: постоянно крутился рядом. То заглядывал в аудиторию, где шла лекция, то отправлял с доставщиком цветы, то делал прилюдно комплименты, от которых я покрывалась краской до ушей.
Доставала меня и Лерка. Стриженая ловила меня по углам и устраивала скандалы.
Через две недели я мечтала лишь о том, чтобы скорее закончилась весна, сессия, и я смогла наконец уехать домой и забыться. Передохнуть от чувств, сжигавших мою душу, от проблем, навалившихся неожиданно, и от Вишневского, которого, несмотря ни на что, безумно хотела видеть.
Аня, наблюдавшая за этим безумием, сжалилась надо мной и однажды предложила:
— Ника, что ты будешь делать в летом Сибири? Приезжай к нам, в Сочи. Море и солнце вылечат тебя. У Полины есть брат, отличный парень! Познакомим тебя. Глядишь, и забудешь своего СВ.
— Он не мой!
— Да-да! — Полина обняла меня за плечи. — А то мы не видим, как ты по нему сохнешь. Еще чуть-чуть, и в соломинку превратишься. Нужно от жизни брать все, а ты сопротивляешься. Неужели не понимаешь, что только разжигаешь в Марке охотничий огонь?
— Ты опять начинаешь?
Мы так и расстались, не попрощавшись. Я купила билет до родного села, никому не сказав, потому что подозревала, что о моих перемещениях Марку докладывают как раз подружки. Просто рано утром уехала на вокзал, и все.
Покоя и свободы мне хватило на несколько дней. Я повидалась с родителями, а через неделю полетела в Сочи.
5. Глава 4
— Ох, дочка, дочка! — вздыхала мама, наблюдая, как я бросаю в сумку летние вещи. — Ты куда собралась? В какие гости? Ты только приехала домой.
— Мамочка, разве я сама смогу съездить в Сочи? Пока не закончу учебу и не найду работу, вряд ли. А тут такой вариант замечательный! Девочки пригласили.
— Тебе девочки дороже родителей?
— Нет, конечно! Мама, не начинай!
Я сердито кинула в сумку куртку, потом вытащила ее, снова кинула, толком не понимая, что делаю. Заметила, что руки дрожат, и спрятала за спину.
«Только бы ничего не забыть!», — мелькнула мысль, и я снова полезла в сумку. Деньги, документы, билеты — все на месте, можно выдохнуть.
— И денег на билет сколько нужно! — мама словно услышала мои мысли.
— Не волнуйся, — я чмокнула ее в щеку, — я приеду и все на ферме отработаю, вот увидишь! Присядем на дорожку?
Я дернула маму за руку, она плюхнулась рядом на кровать, и та заскрипела всеми пружинами от маминого веса: мамуля у меня женщина корпулентная, под сто килограммов живого веса. Однако он ей не мешает крутиться и на работе, и дома, всюду успевать.
Мне же хотелось минуту посидеть тихо, без вопросов, привести мысли в порядок. Внезапно гнетущее чувство надвигающейся беды холодом обдало сердце, и тело затряслось мелкой дрожью.
