Кукла ходит по земле - страница 8

Я этого Пьеро сразу полюбил, потому что он такой же молчаливый и грустный, как я. Ну и как Полина эта. И я с ним, как с живым, часто разговаривал. Ну, мелкий был… Может, мне казалось, что он живой и слышит меня? В общем, папа от нас ушел потом, а Пьеро остался. И я с ним по привычке так и разговариваю.

Тогда, помню, пришел домой печальный и говорю ему:

– Эх, Пьеро, не наша это Мальвина оказалась! С синими-то волосами. С Бобровым она. А я-то думал… Я ей только для русского нужен. Пусть теперь Бобров ей русский делает. Козел. То есть Бобер.

А Пьеро мне и отвечает:

– Да ладно, брось, Костя… Какая же это Мальвина? Мальвина, наоборот, умненькая и учится хорошо – вон, даже Буратино сама учила! А твоя – ну что ты! Одни синие волосы еще ничего не доказывают. Так что успокойся и забудь. Будет у тебя еще этих Мальвин…

Ну, конечно, он не по правде говорил, это я по привычке представил, что он мне отвечает.

Полина с тех пор так с Бобровым и дружит, и ходят вместе. Нашли друг друга, двое безграмотных. И она теперь, видите ли, уже не грустная, а все время рот до ушей, и у Боброва рожа чрезвычайно довольная. Хотя – ладно, что я на них? Сердцу не прикажешь же. И потом – Бобров меня все-таки научил на гитаре играть, мне это и с балалайкой помогает теперь немного, в «Струнах Севера».

А Пьеро сидит и смотрит на меня. И утром, когда встаю, и вечером, когда засыпаю, до сих пор по привычке говорю ему: «Спокойной ночи!», и он мне отвечает:

– Угу.

Ну то есть это я так представляю, что он отвечает.

А насчет Полины… Ну в конце концов – почему я должен был ей нравиться? Просто ей от меня была нужна помощь. А я уж напридумывал себе. Я часто так – как напридумываю что-нибудь… Потом сам же и расстраиваюсь.

Кстати, с тех пор она ко мне ни разу больше и не подошла за помощью. Понимает, что – пошлю подальше. Хотя – ну как бы я послал? Неловко. Помог бы, наверное… Но мне было бы очень грустно при этом. И, наверное, она это понимает, вот и не подходит. Ну и дальше двойки хватает по русскому. А я по остальным предметам. Так и живем.

Зато девчонки на Полину по-прежнему злятся. Потому что Андрей Бобров многим нравится: гитарист же. Я вот тоже на гитаре играю и вообще музыкант, но ко мне никакого внимания нет. А все почему? Потому что я маленький и в очках. И, опять же, не такой смелый и наглый, как Бобров. Пока я сомневался и подкрадывался – он взял да и пригласил Полину на танец! С этого все и началось у них…

Вот. Но я уже почти дошел до дома.

А вот и Степа навстречу.

Но вид у него какой-то перепуганный.

– Я его видел! – кричит Степа, подбегая.

– Кого?

Степа делает большие глаза и шепчет:

– Сивую Маску!

– Да ладно, – усмехаюсь я.

– Точно тебе говорю! Я иду, а он – прямо навстречу! И смотрит, смотрит на меня через маску! Маска такая страшная… Прямо – рожа! И – смотрит…

– А ты? – спрашиваю.

– А я – от него! Знаешь, как страшно?

– Так чего его бояться? – говорю. – Обычный мужик.

– Вот и необычный! – шепчет Степа. – Он же призрак!

– Ага, призрак. Поэтому и не мог ты его видеть. Все выдумываешь.

А, я должен объяснить вам, что за Сивая Маска. Это, в общем, у нас такая станция есть, недалеко от города, называется – Сивая Маска. По преданию, там жил старый колдун, очень крутой, разные чудеса делал, ну и охотником тоже был выдающимся: с медведями сражался, с разными росомахами… И всех побеждал. И прозвище у него было – Сивая Маска. И жил он на этой станции. Ну то есть тогда это была не станция, конечно, а так – поселение… А отличался колдун тем, что носил Сивую Маску. Страшную, естественно. И никто его настоящего лица не видел. В честь него и назвали станцию потом.