10. Глава 10.
- Пусти меня! - Сквозь стиснутые зубы рычу, поднимаю руки и ногтями в плечи его вонзаюсь. Хочу боль ему причинить, заставить отстраниться. Отойти от меня и перестать в меня тыкать этой штуковиной огромной! Сейчас уже кажется, что лучше бы меня в подвале тогда оставил. Лучше в грязи с крысами жить, чем в тепле, но с ним.
- Что, не нравится, когда правду говорю? - Усмехается. Я его лица не вижу, потому что он с шеей моей забавляется. Горячо дышит мне на кожу. Не вижу его, но чувствую, по интонации понимаю, что он сейчас улыбается, — чего бесишься? Ведь знала же, что расплата будет? За все в этой жизни платить придется!
И кожу мою на шее прикусывает, слегка зубами впивается. Стон с губ моих срывается от неожиданности, от страху того, что сейчас до крови кожу мою прокусит. От моего стона его огромная дубина дёргаться начинает, я это животом чувствую и тут же дыхание задерживаю. Кошмар! Господи, прошу тебя, спаси меня от этого бессердечного урода! Заставь его руки от меня свои мерзкие убрать!
- А ты когда по долгам своим заплатишь?! - Снова мой язык начинает сам по себе жить. Не могу я молча стоять и терпеть все это извращение.
- Не скоро, — отстраняется от моей шеи, и я выдыхаю. Облегчение пришло, но, когда он ко мне снова прикасается, все тело опять напрягается, вытягивается как струна, а внизу живота горячо становится, а мозги как будто затуманиваются. Не понимаю я, что это творится.
- Я уйти хочу, — голову задираю и в глаза его холодные смотрю. Он опять взглядом таким пронизывает, что внутри все в лед превращается. Умеет он одним взглядом к стенке припечатать, чтобы даже не шевелилась. Чтобы не хотелось пошевелиться.
- А я трахнуть тебя хочу! Как проблему решать будем? Чьи хотелки в приоритете?
Кривлюсь от слов его пошлых и голову отворачиваю. Его руки по моему телу скользить начинают. Я тут же снова напрягаюсь, руками за пальцы его цепляюсь и дрожу всем телом.
- Не нужно, не трогай, — на глазах слезы появляются, и я понимаю, что от истерики я недалеко. Шаг остался. Я как раз готова это сделать. Стоит ему еще выше руки поднять, и я разрыдаюсь.
- А ему можно было? - Глаза прищуривает и зубы скалить начинает.
- Кому? - Мозги совсем работать отказываются.
- Женишку твоему недоделанному! - Рычит так, что дергаюсь и в стену вжимаюсь, надеюсь в нее провалиться, исчезнуть бесследно, но ничего не получается. - Отвечай, не то пожалеешь!
Вот только я не знаю, как и что ему ответить, чтобы он головой моей стену эту не проломил...
- У нас с ним ничего не было, — слезы глотаю и в глаза его ужасающие смотрю. Не знаю, как сделать так, чтобы он поверил. Понимаю, что лучше правду говорить. Возможно, если он узнает, что я ни с кем не спала... Что мужчины у меня никогда не было... Возможно, он смягчится? Перестанет меня лапать своими ручищами и одежду мне отдаст?
- Я не об этом спросил! То, что ты целка, я и так знаю. Было бы по-другому, мы бы с тобой так ласково не разговаривали!
Рот открываю, и воздух хватать губами начинаю. Ласково? Он это ласково называет? Тогда я даже думать боюсь, что в его понимании значит “грубо”.
И тут его рука опускается ниже, к бедру моему прикасается и между ног скользит... Бедра сжимаю, пищать начинаю и кулаками по груди его молотить.
- Здесь трогал тебя? - Рычит, своим дыханием мои губы обжигает, — звезду твою мял?
Краснею. С головы до пят пунцовым цветом покрываюсь, глаза закрываю и начинаю головой отрицательно махать. Никто меня там не трогал, никогда, и ему нельзя! Там только мужчина любимый трогать может, тот, кому сама разрешу, а не это чудовище!
