– Он встречал меня. – (Рано или поздно де Грааф узнал бы это.) – Это был мой человек. Думаю, он где-то раздобыл поддельный полицейский пропуск – как-то же ему удалось пройти через миграционный контроль.
– Вы меня удивили, – тяжело вздохнул де Грааф, ничуть не выглядевший удивленным. – Друг мой, наша работа сильно усложняется, когда мы не знаем о подобных вещах. Почему мне не сообщили о Дюкло? Мы имеем инструкцию из Парижа, из штаб-квартиры Интерпола, об оказании вам любой возможной помощи, так не думаете ли вы, что лучше бы нам сотрудничать? Мы вам поможем, вы – нам.
Он пригубил бренди. Серые глаза смотрели на меня в упор.
– Напрашивается предположение, что у вашего сотрудника была важная информация, но теперь она утрачена.
– Возможно. Что ж, давайте начнем с того, что вы поможете мне. Посмотрите, не значится ли в ваших картотеках мисс Астрид Лемэй. Работает в ночном клубе, но по-голландски не говорит и на голландку не похожа, поэтому у вас может кое-что найтись.
– Вы про девушку, которую сбили в аэропорту? Откуда информация, что она работает в ночном клубе?
– Сама мне сказала, – солгал я, не моргнув глазом.
Полковник нахмурился:
– Администрация аэропорта не сообщила мне об этом нюансе вашего разговора.
– В администрации аэропорта одни старушки работают.
– М-да…
Это могло означать что угодно.
– Сведения об Астрид Лемэй я получить могу. Что-нибудь еще?
– Больше ничего.
– Вы не упомянули еще об одном пустячке.
– Это о каком же?
– Дежурный по шестому этажу – неприятный тип, о котором мы кое-что знаем, – тоже ваш человек?
– Полковник, помилуйте!
– Я ни на секунду не допускал, что он работал на вас. Вам известно, что он скончался из-за перелома шеи?
– Должно быть, очень неудачно упал, – произнес я сочувственно.
Де Грааф глотнул бренди и встал.
– Майор Шерман, прежде мы не имели с вами дела, но вы слишком долго проработали в Интерполе и приобрели слишком громкую репутацию на континенте, чтобы мы не имели представления о ваших методах. Могу ли я напомнить вам о том, что ситуации в Стамбуле, Марселе и Палермо – и это лишь малая часть городов, где вы проявили себя, – не имеют ничего общего с ситуацией в Амстердаме?
– Безусловно, – кивнул я. – А вы хорошо информированы.
– Здесь, в Амстердаме, все подчиняются закону.
Он что, не услышал меня?
– В том числе и я. Вы – не исключение.
– Я и не рассчитывал на это, – покорно ответил я. – Что ж, значит – сотрудничество. Кстати, это и есть цель моей командировки. Когда мы сможем поговорить о деле?
– В моем офисе, в десять утра. – Он без энтузиазма оглядел ресторанный зал. – Здесь и сейчас едва ли стоит.
Я вопросительно поднял бровь.
– Отель «Рембрандт», – вздохнул де Грааф, – на весь мир знаменит своей прослушкой.
– Подумать только! – сказал я.
Де Грааф ушел. А мне стало интересно, догадывается ли он, почему я решил поселиться в отеле «Рембрандт».
Офис полковника де Граафа не имел никакого сходства с номером в «Рембрандте». Это было помещение достаточно просторное, но унылое, сугубо функциональное, с голыми стенами; из мебели только стального цвета шкафы для бумаг, стального цвета стол и стального цвета кресла, жесткие, будто и впрямь стальные. Зато спартанская обстановка заставляла сосредоточиться на деле: ничто не могло отвлечь взгляд или разум.
После десятиминутной предварительной беседы мы с де Граафом сосредоточились на деле, и, похоже, полковнику это далось легче, чем мне. Ночью я допоздна не мог уснуть, да и вообще я не бываю в хорошем тонусе в десять утра, если утро холодное и ветреное.
