О сердце, когда леденея,
Ты смертный почувствуешь страх,
Найдется ль рука, чтобы лиру,
В тебе также тихо качнуть,
И миру, желанному миру,
Тебя мое сердце вернуть.
– Это стихотворение «Лира часов». Давай, что ли выпьем!
Волчатников в молчании налил коньяк, и мы выпили.
Каждый думал о своем, но меж нами сохранялась внезапно возникшая атмосфера дружеской близости, которая появляется между людьми в минуту задушевных откровений. Уныло шуршащий дождь за окном, казенная комната в летном бараке – все это отошло на второй план. Это все было не главное, так – декорации жизни, меняющиеся в зависимости от нашего настроения.
Я смотрел на Волчатникова, мне нравился этот человек. Его глаза излучали странный добрый свет, струились теплом, проникавшим вглубь, и на душе становилось легко и спокойно.
– Сергей Николаевич, – прервал я молчание, – у вас семья в Азовске?
– Нет, Витя, они еще живут по старому месту моей службы в Бердянске. У меня жена и сын. Правда, – он замялся, – с женой у нас нелады, не хочет переезжать в Азовск. Говорит Бердянск лучше, он на Украине, снабжение там хорошее, а в Азовске, кроме рыбы ничего нет. Но я думаю, дело в другом. Может, у нее кто-то есть, – Сергей Николаевич внезапно замолчал, затем, словно нехотя, продолжил: – Не знаю Витя, зачем тебе это говорю, тебе ведь мои проблемы ни к чему.
– Что вы! – горячо запротестовал я, в глубине души сочувствуя ему.
– Иногда стоит выговориться и становится легче, – признался комэска, закуривая сигарету. – Я здесь почти никого не знаю, а тебя как-то сразу приметил.
Незаметно для меня мы закончили одну бутылку, и комэска достал все из той же тумбочки вторую, словно у него там был продовольственный склад.
– Витя, по большому счету, из-за всех этих передряг военной службы мы с женой почти и не живем, я имею в виду, как мужчина с женщиной. Тут возникает вопрос, как любить женщину и не отдавать ей ничего. Я же не Блок, который не прикасался к жене в физическом плане, а любил ее чисто платонически.
– Но, если вы ее любите, то отдаете ей свою душу, а она вам свою, – возразил я, правда, несколько неуверенно, потому что о подобных вопросах мне не приходилось глубоко задумываться.
– Душа… духовная близость. Да это так. Она, конечно, возникает, но половое влечение, половой акт, говоря научным языком, это не просто действие – это, как бы правильно выразиться, физическое выражение любви, осязаемое ее доказательство.
Волчатников на какое-то время задумался, а потом показал на одну из книг, лежащих у него на тумбочке.
– Я взял в библиотеке книгу, ее посоветовала ваша библиотекарь, кажется, зовут Лидой. Называется «Фабрика офицеров». Не читал?
– Не, не успел.
– Там рассказывается о подготовке курсантов в Германии во время войны с нами. Описывается, между прочим, история, довольно любопытная с психологической точки зрения. Одному из офицеров на восточном фронте отстрелили мужское достоинство, и он, естественно, не мог исполнять супружеский долг. Этот офицер понимал, что его жена молодая, здоровая женщина, в самом расцвете сил и ей это необходимо. Что думаешь, он делает?
– Кого-то нанимает для удовлетворения?
– Верно. Только не нанимает, а уговаривает друга, чтобы тот приходил к его жене в отведенное время.
В моем размягченном алкоголем мозгу мелькнула мысль, не хочет ли комэска предложить эту роль мне. Может, он для того и пригласил к себе в гости, чтобы плавно, ненавязчиво подвести к этой мысли?
