– Некоторые мужчины почему-то думают, что в постели они могут достать до сердца женщины, – глубокомысленно заметила Лида, лежа на кровати рядом со мною. Она взяла с тумбочки сигарету и затянулась, пуская сизоватый дым в потолок. – Конечно, женщине может нравиться перепих, но для любви этого мало.
– Вообще-то я и не рассчитывал проникнуть так далеко, – пришлось парировать мне. – У меня скромные потребности.
– Вот-вот, у вас у всех так – в первую очередь потребности, а чувства во вторую.
– Ты случайно не изучала курс философии в институте марксизма-ленинизма? – шутливо поинтересовался я.
– Да нет, разве что философию в будуаре, – Лида посмотрела мне в лицо своими темными карими глазами и загадочно усмехнулась. – Впрочем, – она повела пальцем по моей голой груди, – мои рассуждения к тебе не относятся.
– Это насчет мужского хозяйства и женского сердца?
– Именно, – она взглянула на часы, – пора заряжать аппарат. Будешь смотреть киношку?
– Пока не знаю, наверное, буду. Все равно делать нечего.
На улице уже стемнело. На столбах вдоль дороги зажглись фонари, осветившие шиферные крыши бараков неровным желтым цветом. Вокруг них вились мошки, тыкаясь и прилипая к горячему стеклу лампочек. Было душно.
В столовой лётного зала под вечер народу все прибывало и прибывало. Ужин разносила Наталья Алексеевна или попросту Алексевна. Небольшого роста, круглая как шарик, она почему-то пользовалась невероятной популярностью у летчиков, словно была супермоделью. Еду на подносе официантка разносила, игриво улыбаясь, и показывая золотые фиксы на зубах. Она раздавала тарелки с незамысловатыми шутками-прибаутками, порою грубыми. Алексевна имела шестерых детей и мужа алкоголика.
Продолжая широко улыбаться, она подкатила с подносом ко мне, но на меня её чары не действовали.
Получив тарелку с котлетой и гречкой, и еще раз оглядев фигуру удалявшейся Алексеевны, я подумал: «Неужели мужикам от выпитого спирта становится все равно с кем и как? Вот мне, например, не все равно, сколько бы я не принял на грудь. Если только в бессознательном состоянии?»
Наверное, я рассуждал ошибочно, примеривая всё на себя. Живым опровержением моих мыслей был сидевший за соседним столиком Юра Ющенко – комсомолец полка. Про него говорили, что он как настоящий комсомольский вожак пьет все, что течет, трахает все, что движется.
Выпустившись из училища и поступив в полк, Ющенко, как активный товарищ, тут же влился в местную жизнь и быстро сошелся с молодыми техниками. Народ был весь молодой, горячий, любитель экспериментировать на любовном фронте.
Услышав где-то о сексуальных подвигах некоторых особей мужского пола, они решили вшить себе маленькие металлические шарики в свое мужское хозяйство. Так сказать, для твердости духа. Шариков от подшипников в ТЭЧ хватало, причем разных калибров. Не знаю точно, проделал ли себе кто-то подобную операцию или нет, но Ющенко точно сделал, и у главного комсомольца началось воспаление этого наиважнейшего мужского органа. Об этом он не преминул пожаловаться мне несколько раз.
Ющенко долго бегал на лечение к одной молоденькой врачихе, избавляясь от результатов своих неудачных экспериментов. Однако, как говорится, нет худа без добра – на его аппарате остались шрамы, которые, как хвастался наш комсомолец, очень нравятся дамам.
