«На хрена берёшь это пластмассовое дерьмо?» (Про весёлую одноразовую посуду).
«Батон каменный. На срок посмотреть не бывает?»
«Эта дешманская газировка – прямой путь к гастриту. Вон ту в стекле бери».
«Глаза на жопе, что ли? Помидор мятый».
«Свинти отсюда. Это отдел не для малолеток» (Спиртное).
«Что за дебильные салфетки со свиньями? Ты в себе вообще?»
И всё такое…
Я их всё же купила, кстати.
Салфетки.
С прыгающими по небу свиньями.
Розовенькими такими, надувающими цветные шары.
Видели бы вы Его физиономию, когда я с победоносным выражением лица принялась раскладывать их на столе.
А чего? Пусть не указывает!
– Щас ещё быстро рулетики накрутим с крабовыми палочками и яйцом, – извещает Сашка, натирая куриные ножки майонезным соусом. – Н-да. Видела бы это моя маман… – закатывает глаза.
– А чё? – наблюдаю за тем, как она ловко выкладывает нарезанные картофелины на противень.
– Она у меня за здоровое питание. Пэ пэ, трава, овощи и всё такое.
– Понятно.
– Меня от этого пэ пэ уже тошнит. Всю дорогу в школе ела только то, что правильно. Это скучно пипец.
– Зато полезно, наверно.
– Полезно, но подзадолбало. Тут готово, можно убирать в духовку.
Это я могу, пожалуй.
– Так-с… Баклажаны закидываем на сковороду.
Трындец. Пока я с нашей еле дышащей духовкой воевала, она уже успела настрогать их. Колдует с мукой.
– Можешь начать резать крабовые палочки?
– Угу. Крупно или мелко?
– Мелко. Ты чё так мало градусов поставила? Будем курицу до утра ждать, – садится и подкручивает нужную температуру.
– Ты давно научилась готовить?
Честно говоря, распирает от любопытства. Харитонова всего на год старше меня, а вон как круто на кухне управляется. За пару часов мы с ней столько всего нафигачили, сколько я за всю свою жизнь не делала.
– В смысле? – выпрямляясь, сдувает рыжую прядь со лба.
– Клянусь, я как будто на грёбаное кулинарное шоу попала. Ты всё-всё умеешь, – выдаю обескураженно.
– Та прям! – фыркает, отмахиваясь. – Ну, по мелочи.
По мелочи.
Ха.
– А торт испечь можешь?
– По рецепту, думаю, любой да.
– Классно... – тяну расстроенно.
Видимо, одна я рукожопая. Ни черта не могу.
– Картошку ты спалила? – прищуривается, а я молча в ответ на неё смотрю. – Там в мусорном ведре видела, – поясняет она, переворачивая синенькие вилкой.
– Я.
– Слишком сильный огонь втопила?
Нет, на полуголого Дымницкого засмотрелась.
Но вслух, разумеется, не это.
– Отвлеклась на телефон.
– А. Понятно. Сказать по чесноку, мне ваша сковорода вообще не нравится. От посуды тоже многое зависит. И качество еды в том числе.
– Да?
– Ну конечно. Тут покрытие дешёвое, отстой. Видишь, чуть зазевались и всё, труба. У меня матушка помешана на посуде. Немецкие, швейцарские сковородки-кастрюли, то сё…
– Чё ещё нести? – в проёме показываются Калаш и Тоха, наши помощники.
– Забирайте тарелки с закусками, – командует Саша. – Где Илья?
– Клим пришёл. Разговаривают.
– Ясно. Тогда сами мне банки вот эти откройте.
– Ок.
– Яся, помельче куски, – наставляет строго.
И я не ерепенюсь. Помельче так помельче. Делаю, как просит. Потому что в голове уже зарождается одна мыслишка. Что если бы она могла научить меня готовить примитивные вещи? Так, ненавязчиво. Приходила же сюда раньше кошеварить. Череп вон постоянно её блины, да оладушки вспоминает…
– Ну, садимся!
Спустя полчаса суеты все, наконец, собираются за большим столом в комнате.
– Очуметь сколько жратвы! – Тоха осматривает тарелки голодным взглядом. – Как хорошо, что вы помирились.
