– В какое-какое… Туда куда надо залила, – отражаю, вздёргивая подбородок.
– Уверена? – насмешливо уточняет.
– А поконкретнее свою претензию можешь высказать?
– Поконкретнее…
– Да. По существу. Чё ты опять на меня наезжаешь, не пойму?!
– Мне нужен хренов утюг, а он сгорел! – как обычно, заводится с пол оборота.
– Я-то тут причём, – пожимаю плечами. – А точно сгорел?
(На самом деле я сама знаю что точно. Казус ведь и правда произошёл по моей вине два дня назад. Я действительно, по ходу, не туда воды ливанула. Замкнуло что-то и наш старенький помощник, издав посмертный треск, перестал работать).
Но я не признаюсь ему, нет.
– Ты в розетку его включал? – естественно, намеренно издеваюсь.
– По-твоему, это смешно? – клацает от злости зубами.
– Эммм. Ясь, извини, что вмешиваюсь, надо бы перевернуть сырники, – тактично напоминает Саша.
– Угу.
– У вас там всё нормально? Ты приедешь ко мне? Ждать? – доносится из динамика его телефона.
Стискиваю деревянную лопатку пальцами до треска.
Ааа… Так фраза «повиси минуту» была адресована мадам-ебу?
– Мне надо погладить рубашку, но, твою мать, нечем! – отвечает он не то мне, не то ей.
– Пф! Тоже мне проблема! Иди в мятой! Хера ли наряжаться? Не в музэй же Пергидроль свою ведёшь, – фыркаю я презрительно.
– За речью, блять, своей следи! – выталкивает сердито.
– А если нет? – по обыкновению провоцирую.
– А получить по губам?
Разворачиваюсь, оставив операцию по спасению отряда сырников.
– А пойти на три развесёлые буквы?
Багровеет.
Ноздри раздуваются.
Губы, сжимаясь, превращаются в тонкую линию.
Почти вижу, как от напряжения свинцом мышцы наливаются.
Считываю гневное предупреждение во взгляде.
Но, камон, когда меня это заставляло притормозить?
– Не перегибай с наездами, бро, – цежу ядовито. – По губам надаёшь своему абоненту при встрече. Утюг куплю, на том и порешим. Конфликт исчерпан. Свободен… – выдаю сплошным монологом свою речь.
Проходит секунда.
Две.
Три.
Шкварчит масло.
Сашка с опаской косится на Дымницкого и не зря…
Старуха Изергиль буквально в один прыжок до меня добирается.
Тигра, ёпта!
– Ребяяята… – взволнованно блеет Рыжая, как и я, отчётливо предчувствуя приближающуюся беду.
Треск ткани.
Это он хватает меня за толстовку, отчего под мышками ощущается резкая боль.
– Вовремя затыкаться. Вот чему ты никак не можешь научиться, – яростно толкает мне в лицо, обжигая кожу.
– Ну давай, заткни, чё! А то всё угрозы да угрозы! – бесстрашно подстёгиваю на адреналине.
– Терпение моё испытываешь?
Он так близко, что я вижу в чёрных, расширившихся зрачках своё отражение.
– Не-а. Проверяю, насколько мужик.
– Сука… – цедит убийственно жёстким шёпотом, а потом как дёрнет на себя за несчастную толстовку, трескающуюся по швам.
– Кирилл! – Сашкин вздох.
– Яська!
– Чё тут опять?
Ой не знаю, что было бы дальше.
Сюжет развивается по уже знакомой схеме. Череп и Калаш, принёсшиеся на шум, вмешиваются в конфликт и не позволяют случиться тому, что однажды непременно случится.
Он меня прибьёт когда-нибудь…
18. Глава 18 Жестокая правда
– Мою кису надо как следует помыть снаружи и внутри, – вылезая из салона bmw третьей серии, капризно требует уткоподобная дамочка, облачённая в шикарную шубу. – Мне кажется, она задыхается от грязи. Помогите ей скорее.
– Окей.
– Можно нанести на кису бальзам и маску? Чтобы блестела. Есть что-то типа нашего счастья для волос? – поясняет на своём языке.
– Я поняла вас, сделаем, – киваю. – Проходите в комнату ожидания, вон туда, – указываю пальцем в нужном направлении и снимаю пистолет.
