– Не хотел тебе говорить, да придётся, только ребятишкам ни-ни, – игнорируя соседку по скамейке, Витька сделал загадочное лицо. – Здесь семь лет назад после того как погибла её семья, повесилась сорокалетняя хозяйка дома.
– И ты молчал! – взвыла женщина и стала дробно стучать по широкой груди мужчины костлявыми кулачками.
– Не верил я в призраки, – покаялся Виктор и прижал к груди трясущуюся голову жены. – Вызовем батюшку, и дело с концом. Или лучше экстрасенса.
– Батюшку! – прекратила плакать Валентина, и минуту подумав, выдала. – И экстрасенса.
– Ироды! – поперхнулась Маргарита, и настоящие слёзы заструились по её бледным щекам. – Надо было сидеть тихо – мирно и не высовываться. И чего нас живые не любят, ведь сами когда-то такими же будут? Вот и Валентина не гарантирована от потери близких и умопомешательства, благодаря которому она, Марго, переступила черту, а потому её оставили на Земле.
Всхлипывая, привидение побрело в свою комнату, а там легло в постель и разрыдалось. Очень хотелось пирожных. И очень хотелось с кем-нибудь поговорить, поиграть с детьми в прятки, вместе с женщиной приготовить любимые круассаны из слоёного теста и обсудить политику с мужчиной. От знакомых фантомов слышала, что скоро будет третья мировая война. Неужели будет?
Наплакавшись, Марго заснула.
Проснулась от шума в доме. Внизу что-то выкрикивали, но слов она разобрать не смогла, а потому вышла в коридор и свесилась через перила.
В окна бил утренний свет, по гостиной расхаживал добродушный батюшка и, скороговоркой читая длинную молитву, размахивал дымящимся кадилом. На диване пристроился незнакомый мужик, скорее всего, экстрасенс, и ждал своей очереди. Семейка столпилась возле стола и наблюдала за священнодействием.
– Вот и всё! – поняла Маргарита и долгим прощальным взглядом окинула свой любимый дом, с которым ей предстоит навсегда расстаться. Куда её заведёт судьба, она не знала.
Узкая дорожка, поросшая сухой колючей травой, тянулась вдоль оград вглубь кладбища. Памятники, большей частью из мраморной крошки, серыми прямоугольниками торчали из холмиков, украшенных выгоревшими на солнце искусственными цветами. Фотографии усопших с любопытством наблюдали за ещё живыми пришельцами. Поживите, мол, пока, недолго и вам осталось.
Катерина лавировала между препятствиями, чтобы успеть за уверенно шагающим впереди мужем. Всё бы ничего, да репей крохотными ёжиками цеплялся за юбку, которую она непредусмотрительно надела утром. Торопилась. Полы юбки от колючек слипались и мешали движению, приходилось останавливаться и терпеливо отрывать от материи клейкие корзинки лопуха.
Кладбище жило своей автономной жизнью. Гортанно перекликаясь, в поисках пищи группками перелетали с места на место вороны, под ногами юркали ящерки, пищали над ушами дотошные комары. Внезапно путь Кате пересёк огромный серый котяра, и она вздрогнула от неожиданности.
Громкий голос мужа заставил поднять голову. Он кликал её. Катя облегчённо вздохнула – бабушку они находили редко, обычно она пряталась от внучки, видимо, обижалась за что-то. Так и отправлялись зачастую восвояси, положив «полянку» на чужую могилку.
Кот заурчал и потёрся об ноги. Проигнорировав животное, Катерина зашагала в сторону голоса. Тяжёлые красные яблоки захрустели под ногами, то плодоносило ненужное здесь никому дерево. В сад бы эту яблоньку, подумала Катя, и почувствовала во рту вкус сладкой мякоти любимого дара природы. Уже виднелся крепкий затылок Сергея, казалось, слышалось его громкое дыхание, но котяра снова преградил дорогу. На фоне пепельного бархата его янтарные глаза завораживали.
