Невозмутимо сказала:
– Я обязана тебя хотя бы чаем с конфетами напоить. Ты меня спас, – я открыла дверь в квартиру и пригласила его к себе.
*****
У меня руки тряслись, как я хотела ему угодить. Хоть блины пеки и показывай, какие они у меня вкусные получаются. Заварила чай, красиво конфеты и печенье на столе выложила. А Дима в моей большой комнате застрял. Я всё бросила и кинулась туда.
Он снял куртку. Свитер у него был тоже чёрный и джинсы. Всё отлично сочеталось с его сумрачной шевелюрой.
Дима замер у стола, чуть накренившись к моим куклам. Потом посмотрел внимательно на раскиданные стеки и коробку с красками. Ещё лоскуты ткани валялись. Я переехала в комнату, порядок не успела навести.
– Это… так, – запинаясь, сказала я и хотела спрятать своих кукол.
– Ты сама их делаешь?! – восхищённо выдохнул он.
Такая реакция на моих кукол только у мамы была и её подруг. Чужие люди только в интернете смотрели. А друзья надо мной смеялись. Не знаю почему.
– Да, я иногда делаю… продаю…
– Невероятно красиво, – сказал Дима и посмотрел на меня. Улыбнулся блистательно, белозубой улыбкой. – Я так и думал, что ты - куколка.
Он другой! Все парни, которых я когда-либо знала даже в сравнение не шли с ним. В художественной школе мало мальчиков было. Они тоже были адекватными, но этот…
– Эй, – он щёлкнул у моего носа пальцами. – Где мой заслуженный чай?
– Пошли руки мыть, – натянула я улыбку и пошла в ванную.
Не могла полной грудью вздохнуть. Не могла на него больше смотреть.
Почему он такой невозможный?!
Мы молча сели за стол и начали наше ночное чаепитие.
– Ты в школе учишься? – он положил на большую чашку чая половину чайной ложки сахара.
А я целых три с горкой.
– Девятый заканчиваю, и буду поступать в художественное училище, – быстро выдала я. – А ты?
– Служил два года по контракту, вместо срочной службы. В этом году буду поступать в военную академию.
– Ты не местный! – вскинула на него взгляд.
– Нет, – улыбнулся он и посмотрел на вазочку, взял печенье. А костяшки на кулаках у него и в правду разбиты. И он не ноет, не скулит. Как будто так и должно быть. – Я к тётке приехал, это в Заречье. А тут братья пригласили в клуб сходить. В магазин зашли, пиво взяли. Тележкой в спину получил.
Я опять покраснела и налила чай в блюдечко.
– Погоди… тебе сколько? Двадцать? – нахмурилась я.
– Да, – кивнул он и рассмеялся моей реакции. – Староват для тебя?
Я смотрела на него. Такого большого и взрослого. И понимала – это мой человек.
– А надолго ты приехал?
– На неделю, – ответил он. Когда пил горячий чай прямо с чашки, хмурился. – Юль, а ты смелая и сильная?
Он жевал с закрытым ртом, смотрел на меня. Глаза его опять прятались под тенью нависших бровей. Но я чувствовала неподвижный, сверлящий взгляд.
– Я сильная, но трусиха, – тихо призналась я.
Не могла говорить с ним, как с другими! Я всегда себя делала. Врала, увиливала. Строила из себя то, чего нет на самом деле. А с ним всё по-другому. Хотелось собой быть.
– Если не испугаешься до восемнадцати подождать с парнями, я на тебе женюсь.
Слова были сказаны очень строгим тоном. Бескомпромиссно, чётко. Наверно так на плацу рапортуют. Без тени улыбки. На полном серьёзе.
– Не испугаюсь, – пообещала я.
– Пошли завтра погуляем по городу, – предложил Дима
– Пошли!
Он допил чай и поставил чашку на блюдце. Ласково улыбался.
– Сделай дозвон.
Я побежала в прихожую, где в куртке остался телефон. Смотрела, как он накидывает свою куртку на широкие плечи. И быстро, опытно зашнуровывает высокие армейские ботинки.
